Самый далекий берег

— Вот и дождались, Шмелев, — сказал командующий, папаха закачалась в серой мгле.

— Дождались, товарищ генерал. Назад дороги нет.

— Только вперед, — живо сказал Игорь Владимирович. — Надеюсь, я дождусь к утру хорошие известий. Что вы перерезали дорогу и сидите на ней. — Папаха снова задвигалась в темноте. — Вопросы есть?

— Никак нет, товарищ генерал. Солдат должен знать, на что он идет.

— Прекрасно сказано, капитан. — Игорь Владимирович сделал шаг вперед и оказался совсем близко со Шмелевым. — А генерал, со своей стороны, знает, на что он посылает вас, можете не сомневаться в этом. Вы понимаете — сейчас я не могу сказать всего. Вы узнаете свою задачу, когда выполните ее.

— Игорь Владимирович, — сказал человек, стоявший рядом с командующим, — вы не забыли?

— Да, Шмелев, — сказал командующий. — Полковник Славин пойдет с вами.

— Товарищ генерал, — быстро сказал Шмелев, — разрешите доложить. Первый батальон полностью укомплектован командирами. — Шмелев сам удивился тому, какой у него холодный и ровный голос, хотя внутри у него все задрожало.

В группе вокруг командующего произошло движение. Игорь Владимирович сделал шаг назад.

— Командир бригады болен и не может пойти с вами. Полковник Славин будет моим представителем. Ему не нужны вакантные должности.

— Товарищ генерал-лейтенант, — сказал Шмелев, — разрешите в таком случае сдать батальон полковнику Славину и остаться на берегу.

— Вы понимаете, капитан, о чем просите?

— Понимаю, товарищ генерал. И прошу вас понять меня.

— Хорошо, — медленно сказал Игорь Владимирович. — Я надеюсь, вы до конца понимаете это. Идите, капитан.

Шмелев отдал честь и быстро побежал по тропинке. Он услышал, что кто-то бежит за ним, и прибавил шагу.

— Капитан, постойте. Товарищ капитан!..

Шмелев остановился. Человек набежал на него и встал, тяжело дыша. Он был почти на голову выше Шмелева.

— Командир дивизиона аэросаней капитан Дерябин Семен Петрович, — быстро говорил высокий. — Прибыл в ваше распоряжение для совместных действий по форсированию озера.

Высокий шагал за Шмелевым по узкой тропинке. Он был во всем кожаном и в сапогах; снег громко скрипел под его ногами. Шмелев покосился на высокого:

— Как же вы влезете в свою машину?

— Показать? — он перегнулся пополам. Ноги его взлетели вверх и закачались над головой Шмелева, потом мелькнули в воздухе, и он снова стал высоким. — Нравится? — спросил Дерябин.

— Цирк на льду, — сказал Шмелев и пошел по тропинке.

В голове колонны капитан Рязанцев неторопливо расхаживал перед небольшим строем, объясняя политрукам и комсоргам рот значение предстоящей боевой операции. Шмелев обогнул строй. Дерябин скрипел позади сапогами.

— Прошу. — Шмелев лег на снег у ящика с гранатами.

Дерябин лег лицом к нему. Джабаров воткнул между ними колышек и набросил сверху брезентовую плащ-палатку.

Шмелев зажег фонарик, осветив крышку ящика и лицо Дерябина — длинное, с острым лисьим носом и узкими скулами. На голове у него кожаный шлем, лицо от этого казалось еще более длинным и лисьим.

Они разложили карты, и Шмелев стал объяснять задачу. Высокий кивал головой, тыкал в карту острым носом и делал пометки карандашом.

— Где вы, мародеры? — Край палатки задрался, и под брезентом показалось румяное лицо Клюева.

Щурясь от света, Клюев лег рядом со Шмелевым и задышал ему в лицо.

— Зачем полез в драку? Чем тебе Славин помешал?

— Красив уж очень. Не люблю красавчиков.

— Пошел бы с нами. С нас меньше спроса.

— То-то и оно-то. — Шмелев показал карандашом на карту. — Продолжим?

— А смело вы, товарищ капитан. Я бы не решился. — Дерябин с уважением посмотрел на Шмелева.

— Сколько у тебя саней? — спросил Клюев.

— У меня саней нет, — ответил высокий. — У меня машины-аэросани.

— Сколько? — спросил Шмелев. — Быстро!

— Двенадцать машин сосредоточены в устье Словати, в хвосте колонны.

— Пойдут с нами? — спросил Клюев.

— Что вы, товарищ майор? Я же вас сразу разоблачу. Меня же за четыре километра слышно. Я вступлю с началом боя.

— По шесть штук на брата, — сказал Клюев. — Жить можно.

— Сколько раненых берете за один рейс?

— Четыре человека в кузове. И трое стоя на лыжах — если легкораненые. — Высокий подул на пальцы, согревая их.

— Не густо, — заметил Клюев.

— Скорость? — спросил Шмелев.

— До восьмидесяти.

— Боеприпасы будете разгружать в квадрате сорок семь — двадцать три, — сказал Шмелев.

— Сорок семь — двадцать три. Понятно. — Высокий клюнул носом карту. — Я вам за сорок восемь часов переброшу пятьсот тонн грузов. У меня график.

— Почему за сорок восемь часов? — спросил Клюев. — А потом?

— Как? — удивился высокий. — Разве вы не знаете?

— Что мы не знаем? Быстро! — Шмелев наставил фонарь в лицо высокому, и тот снова заморгал глазами.

— Не могу знать, товарищ капитан. У меня график всего на сорок восемь часов, а потом сказано — ждать дальнейших распоряжений. А что будет с вами, не знаю. Не верите?

— Ладно, иди, — сказал Шмелев и опустил фонарик.

Высокий задом выполз из-под брезента, и было слышно, как сапоги его часто заскрипели по снегу.