Самый далекий берег

— Внимание, передаю боевое донесение. Противник силами до двух батальонов при поддержке восьми танков беспрерывно атакует Устриково. Отражены четыре атаки. Уничтожено семь танков. Лейтенант Войновский, Юрий Войновский бросился под танк с гранатой и погиб. Он просил написать Наташе Волковой из города Горького. Повторяю, Наташа Волкова из Горького, девушка, не получающая писем с фронта. Напишите ей, он просил перед смертью. Сержант Кудрявчиков из саперного взвода подорвал на мине вражеский танк и погиб. Запомните: Василий Кудрявчиков из города Канска. Старший сержант Эдуард Стайкин из Ростова подбил прямой наводкой два танка. Стайкин погиб. Старший лейтенант Обушенко погиб. Рядовой Севастьянов погиб, Проскуров погиб, Шестаков погиб — запишите их имена. Передаю обстановку. Немецкий танк ворвался в деревню. Отходим к берегу в район церкви. Будем драться до последнего. Прощайте, товарищи!

Рядом шлепнулся камушек. Джабаров стоял на корточках на краю воронки и манил Шмелева пальцем. У ног Джабарова лежали две новые гранаты.

— Луна, я Марс, понял тебя хорошо. Сообщи, где Шмелев? Где находится Шмелев? Прием.

— Шмелев ушел на танк. Некогда. Прощайте. Иду. — Шмелев выключил рацию и полез наверх, цепляясь за рельсы.

Танк стоял у церковной ограды и расстреливал пушку, которую катили по шоссе солдаты из роты Яшкина. Маленькие фигурки сновали у пушки, разворачивая ее, а танк послал туда меткий снаряд и все перемешал. Немецкий пулеметчик выпустил длинную очередь в Шмелева, но Шмелев даже не пригнул головы. Все осталось позади, впереди был танк, огромный, черный, жестокий. Шмелев шагал во весь рот, и танк попятился от него, а потом развернулся и выпустил снаряд.

Сергей размахнулся, швырнул гранату. Водитель дал задний ход, танк неуклюже отполз, и граната упала на то место, где он стоял. Шмелев лег за большой серый камень у шоссе, примериваясь для нового броска. Вторая граната перебила гусеницу танка, и тогда снаряд ударил в камень, легкая волна приподняла Шмелева, дернула за уши, он опрокинулся, распластался на снегу, чувствуя, как боль вонзается в тело и плотная липкая тишина обволакивает землю.

Танк стоял на шоссе. Верхний люк бесшумно откинулся, там показалась рука, и пять красных ракет одна за другой поднялись к небу.

Боль все сильнее сдавливала тело, сомкнулась над головой. Шмелев закрыл глаза, потому что смотреть стало больно.

Он уже не видел и не слышал, как на верхней площадке колокольни высунулся ствол пулемета, простучала длинная очередь: Маслюк всадил двадцать пять пуль в раскрытый люк башни.

Рука с ракетницей упала, внутри раздались частые гулкие взрывы, черный дым, клубясь и завиваясь, вырвался из башни.

Падающий на излете осколочный снаряд задел колокольню. Верхняя площадка окуталась белым дымом, часть стены рухнула вниз. Крест на самом верху заколебался, половина его отвалилась. Колокола закачались, печальный протяжный звон поплыл над берегом.

Шмелев лежал на снегу, раскинув руки. Он не слышал ни пулемета, ни взрывов — все заглушала боль и безмолвная песня набата.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ВОЙНЕ ВСЕГО НУЖНЕЕ ЛЮДИ.

ВОЙНА ПОГИБНЕТ ВЕЗ ЛЮДЕЙ.

В. БРЕХТ

глава I

Командующий посмотрел на часы и поднял руку. От высокой с кузовом в форме ящика машины отделился командир радиовзвода и, придерживая рукой планшет, потрусил к столу, за которым стоял командующий.

— Передайте, пожалуйста, полковнику Приходько, что я был бы страшно рад услышать его голос. — Игорь Владимирович снова посмотрел на часы и сказал: — Пусть ответит живой или мертвый, черт возьми.

— Приходько верен себе, — сказал полковник Славин. Он стоял рядом с командующим и держал здоровой рукой раскрытый блокнот. Левая рука висела на ослепительно белой перевязи.

За темной полосой леса шумел недальний бой. В небе, скрытые за облаками, гудели самолеты, раздавался сухой пулеметный треск. Один пулемет захлебнулся и смолк, самолет пробил облака, на мгновение повис над озером. Тяжелый дымный хвост тянулся за самолетом. Все повернули головы в сторону озера. Адъютант поднял бинокль. Самолет не удержался, прочертил в воздухе косую линию и рухнул на лед, выплеснув высокий пенистый столб.

— Наш, — сказал адъютант, опуская бинокль. — Смирновского полка.

Игорь Владимирович ничего не сказал и тяжело оперся руками о стол, стоявший прямо на снегу.

— Рубежи, — коротко бросил он.

Полковник Славин поднял блокнот:

— Тринадцать ноль-ноль. Чесноков: Новые ручьи — Сутоки; Саркисян: Дубрава — Луговое; Приходько: Фарафоново — Зорки. Четырнадцать ноль-ноль. Чесноков: станция Вилково; Саркисян: продвижения нет. Приходько: сведений не поступало. Даю правое крыло, — Славян перевернул страницу и продолжал читать, а командующий отмечал взятые населенные пункты на карте.

Окопы шли вдоль берега несколькими извилистыми линиями, перед ними тянулись ряды проволочных заграждений. Все это было выворочено, перепахано, и весь берег представлял собой сплошную воронку, сделанную тысячами снарядов.