Самый далёкий тыл

Берия удивился. Насколько он помнил, Сталин никогда не употреблял это двойное английское слово – «Ленд-Лиз». Оно звучит странно в сталинских устах. Сталин обычно отзывается о Ленд-Лизе с полупрезрением, называя его «Рузвельтовской благотворительностью» или «крошками с американского стола». Берия слышал неоднократно, как Сталин говорил: «Они шлют нам их жевательную резинку, чтобы мы продолжали проливать нашу кровь. Мы платим русской кровью за их сгущённое молоко, сапоги и сигареты».

– Плохие новости, – неохотно произнёс Берия. Долгий опыт приучил его к тому, что вестник неприятных новостей в глазах Сталина уже наполовину виновник.

Сталин встал и принялся ходить медленно взад и вперёд позади письменного стола, попыхивая трубкой. Перейдя на грузинский, он спросил тихо:

– Что значит плохие новости, Лаврентий?

– Американцы что-то заподозрили.

– Насчет чего?

– Насчет операции «Шанхай»… Наш человек в Вашингтоне, – добавил Берия, – предупредил нас пару дней тому назад, что американцы начали расследование.

Он замолк, ожидая реакции Сталина.

– Слушай, – сказал Сталин как бы в раздумье, – кто это придумал такое название – «Операция Шанхай»?

– Я.

– Почему «Шанхай»?

– Ну, потому, – пожал плечами Берия, – что речь ведь идёт о нашей политике на Дальнем Востоке.

Сталин продолжал пыхтеть трубкой, пуская клубы дыма.

– Скажи мне, Лаврентий, что за причина для их подозрений?

– Они взяли в плен много япошек на островах в Тихом океане, а те имели в своих желтокожих лапах американские пулемёты, патроны к ним, радиостанции и даже джипы. И янки точно определили, что всё это оборудование было доставлено ими во Владивосток по Ленд-Лизу. Теперь они хотят узнать, как оно попало к японцам.

– Много оборудования?

– Достаточно, чтобы возбудить подозрения.

– Так что они хотят предпринять?

– Они для начала пробуют разобраться в этой загадке при помощи одного журналиста, которого они отправляют на днях во Владивосток. Очень колоритная личность. Авантюрист. Чемпион по дзюдо. Интервьюировал Риббентропа, Долорес Ибаррури, Леона Блюма, Мао Цзэдуна. Ты должен его помнить, Иосиф, – он брал у тебя интервью прошлой осенью.

– Как его зовут? Я забыл.

Берия порылся в своих бумагах.

– Алекс Грин, – сказал он. – Возраст тридцать два. Русский по происхождению. На самом деле он Алексей Гриневский. Жил в Китае с родителями после бегства из России сразу после революции. Свободно владеет русским, английским, китайским и японским. В китайском даже знает несколько диалектов. Главный иностранный корреспондент в «Вашингтон Телеграф». Писал о наших сражениях на Украине, под Москвой и в Сталинграде. Потерял жену и сына в авиакатастрофе. В последнее время сильно пьёт. Есть сведения, что он нам, в общем, симпатизирует.

– Сторонник коммунизма?

– Я бы не сказал.

– Можно завербовать?

– Мы попробуем.

– Грин должен быть нейтрализован, – сказал Сталин, главный мировой специалист по нейтрализации врагов – настоящих и мнимых.

Берия взглянул на Сталина сквозь пенсне, припоминая грабежи, похищения, убийства, вымогательства, налёты на банки, поджоги и расстрелы, совершенные молодым революционным гангстером Иосифом Джугашвили, он же Сосо, он же Коба, он же Сталин, прежде чем он стал Великим Вождём советского народа.

– Конечно. Но, Иосиф, мы должны быть осторожными. Он американец. Он наш союзник. Мы не можем просто взять и ликвидировать его.

– Тогда следи за ним днём и ночью. Янки не должны обнаружить «Шанхай», что бы ни произошло. Если Грин подберётся слишком близко к разгадке, убей его. Я не должен учить тебя, как это сделать.

Сталин вдруг сморщил лицо в ухмылке, показав неровные зубы, запятнанные табаком.

– Успокойся, Лаврентий, расслабься, не беспокойся о «Шанхае». Ну и что, если наши союзнички обнаружат, что мы их немножечко дурим с Ленд-Лизом? Они не могут прекратить поставки. Они не могут разорвать Ленд-Лиз. Помни – мы платим за него кровью!

Сталин вновь уселся в кресло. Помолчав с минуту, он тихо спросил:

– Лаврентий, скажи мне, он что – коммунист, этот твой человек в Вашингтоне, который тебя предупредил?

– Да. Он работает в самых высших правительственных кругах. Ему нет цены.

Сталин вновь помолчал.

– Объясни мне одну вещь, Лаврентий: почему американец, стопроцентный американец, здравомыслящий американец, живущий в самой процветающей стране в мире, едящий самую лучшую еду, живущий в шикарном доме, катающийся на самых лучших машинах – почему такой американец хочет быть коммунистом?

Берия пожал плечами, но предпочёл воздержаться от ответа на такой взрывоопасный вопрос.

– Товарищ Берия, – громко и решительно произнёс Сталин, – операция «Шанхай» должна продолжаться – она слишком важна для нас. Если Рузвельт поднимет шум, я знаю, как обуздать его. У меня есть на этот случай пара козырей. Он и эта жирная свинья Черчилль – они легковесы по сравнению со мной.

– Товарищ Сталин, – сказал Берия, вставая, – заверяю вас, что операция «Шанхай» будет продолжена несмотря ни на что.

Глава 4. Алекс Грин. Вашингтон. Март 1943 года.