Самый эльфийский поцелуй

— Вмешаться я не могу, — покачал головой Грей. — Боюсь, Витторн не поймет.

Как-то странно он это сказал. Двусмысленно даже.

— Почему? — тут же спросила у него, поворачиваясь всем корпусом.

— Для него это слишком личное.

— Личное? А что у него может быть личное с княжной?

— Это не моё дело, — отозвался Эшфорт. — И не твоё. Думаю, будет лучше, если они разберутся со всем сами.

Значит, что-то личное между Витторном и княжной было. Какое-то прошлое. Интересно.

— Хорошо, — кивнула я. — А как быть с Корроу? Если она вновь попробует убить меня? А она точно попробует.

— Здесь ты в безопасности.

А вот с этим я бы поспорила. Агния же смогла пробраться, то и Врида сможет, если задастся целью.

— При всем уважении, я бы не была столь уверена в этом.

— Предлагаешь дежурить у тебя всю ночь?

Я. Ночь. Эшфорт…

Это уже было. Только тогда мужчина был без сознания. А сейчас в сознании мы оба. Это обязательно чем-нибудь закончится. Особенно, если учесть, что я уже выспалась и вряд ли быстро усну.

— Ничего я не предлагаю, говорю, что есть риск.

— Ты можешь вернуться в Вечный лес к родителям.

Меня ощутимо передёрнуло.

— Нет.

— Там точно будет безопасно.

— Не могу, — упрямо повторила я. — Мне надо остаться здесь.

— О помолвке с Мирэйо вы можете рассказать и в лесу, — сухо произнёс Эшфорт и вдруг добавил: — Я могу его отпустить с тобой. По семейным обстоятельствам. С ректором можно договориться.

А ведь это выход.

Всё складывается как нельзя лучше. Никаких врагов, опасностей и неприятностей.

Я, Киной и поцелуй в новогоднюю ночь.

Идеально и… неправильно.

Я попыталась дословно вспомнить, что говорила Фея.

«Через десять дней в академии состоится новогодний бал… Ровно в полночь тебя должен поцеловать эльф. Сам, по собственному желанию… У всех на глазах».

Значит, бал должен быть именно в академии, а не где-то еще.

Я покачала головой.

— Нет, я должна остаться здесь.

Всё-таки декан был мужчиной умным, поэтому тут же спросил:

— И это как-то связано с твоим возвращением в свой мир?

— Не могу сказать.

— Ясно.

Эшфорт кивнул, поднимаясь.

— А вот с родителями Катриэль всё-таки придется поговорить.

— Неужели они и тебя достали? — грустно усмехнулась я.

— И не только меня. Настоятельно тебе рекомендую ответить на их призывы, — посоветовал он. — Иначе они прибудут сюда и обо всем догадаются.

— Тебе легко говорить. Я их боюсь.

— Если тебе станет спокойнее, то могу сказать, что Катриэль они боялись не меньше.

— Что?! — выдохнула я, вытаращив глаза. Такого я точно не ожидала. — как такое возможно?

— В какой-то момент девушка стала совсем неуправляемой. Азтар Орэйо пытался хоть как-то удержать её, лишив денег, но стало только хуже. Катриэль стала реальной угрозой их существованию.

— Из-за своей деятельности.

— Да. Запретные зелья, проклятья и прочее. Это никому не прощается. А родители часто страдают вместе с виновными отпрысками.

— Ясно, — протянула я. — Спасибо. Мне действительно стало легче.

— Я подумаю насчет дополнительной охраны, — произнёс он, подходя к двери. — сейчас тебе стоит поесть.

— А как насчет одежды? — тут же спросила я. — Не могу я же всё время ходить в этом.

— Я подумаю.

Только за мужчиной закрылась дверь, как я опять повернулась к еде и принялась есть.

Грей Эшфорт

«— Он и ты? Вы вместе?!

Растерянный взгляд и затаённая боль в глубине изумрудных глаз. Он прочел в них ответ сразу, но всё равно продолжал требовать ответ.

— Катя!

Ему хотелось сжать её еще сильнее и трясти. Так долго, пока девушка не ответит на вопрос. Пока не скажет, что он ошибся. Что это неправда!

— Да… Мы объявим обо всём на новогоднем балу».

Эшфорт всегда подозревал, что между Катриэль Орэйо и Киноем Мирэйо нечто больше, чем просто отношения преподаватель-студент. То, как парень смотрел на неё, сложно было не заметить. Да и элва периодически выделяла его среди остальных, благосклонно кивая на знаки внимания

Но до недавнего момента Эшфорту было всё равно.

В глубине души он даже мечтал, что Мирэйо затащит непокорную элву в постель и увезет из академии в свой Вечный лес. Подальше ото всех.

Грей остановился, упираясь рукой о стену и тяжело дыша.

Катя и Мирэйо…  в постели…

Эта картинка была такой яркой, что мужчина с трудом сдержался, чтобы не разбить стену кулаком.

Ему всегда было плевать на Катриэль, но Катя… это ведь не холодная элва.

Катя — это искренний смех и блеск в глазах, благодаря которому они словно начинают светиться изнутри. Эмоции, такие яркие, что не увидеть невозможно. Злость, которую не скрыть за маской равнодушия. Радость, заставляющая улыбаться в ответ. Искренность, которую подделать не получится.