Самый главный приз

Именно поэтому, сотворив портал в указанные обезьяной координаты, Тереза немедленно отыскала ее взглядом – Схинки ожидал колдунов, развалившись на диванчике блестящего черного «Крайслера» и покуривая тонкую черную сигару, – подошла к нему, приказав колдунам остаться на месте прибытия, села рядом и негромко спросила:

– Ты уверен?

Орангутан, надо отдать должное, сразу понял, о чем спрашивает ведьма, скроил развеселую гримасу, пыхнул сигарой, заставив Берди поморщиться, и ответил:

– Ты прочитала сообщение?

– Сразу, как получила, – подтвердила Тереза.

– Значит, ты понимаешь, что я уверен… – вальяжно протянул Схинки и быстро добавил: – Что тебя смущает?

– Слишком грязное дело, – честно ответила ведьма.

– И только-то?

– И еще я не сразу поверила в реальность прочитанного.

– Сказала женщина, умеющая идеально насылать проклятия, – расхохотался Схинки, небрежно кладя задние лапы на бедра ведьмы. Берди их немедленно стряхнула. – Ты познала магию, Тереза, ты видела все то, что обычные челы считают сказками, и у тебя еще остались сомнения в том, что в мире есть что-то нереальное?

– Ну… – Ведьма обдумала слова обезьяны и поняла, что Схинки ее подловил. – ОК, забудь о нереальности, в конце концов, секта людоедов – далеко не самое странное, что мне довелось увидеть за последние годы. Но то, что ты хочешь с ними сделать…

– Не я, а заурд, – поправил Терезу орангутан. – Мне на этих животных плевать.

– Их обязательно приносить в жертву?

– Да.

– Зачем?

– Заурду нужно сердце того зверя, на которого я укажу. Остальные приговорены. – Схинки помолчал. – Это станет отличной тренировкой для твоих ребят, Тереза. А я посмотрю, на что они способны. К чему ты их подготовила. – Он выдержал паузу. – Заурду нужны только те, кто по его приказу сделает все, что угодно. И это не просто слова.

– Я понимаю, – тихо сказала ведьма.

– Хочешь кого-нибудь отправить домой?

– Нет, пойдут все, кого я с собой привела.

– Вот и хорошо. – Схинки открыл окно, с обезьяньей ловкостью выбрался из него на крышу автомобиля и жестом велел колдунам подойти.

Всем им уже доводилось видеться с орангутаном, поэтому удивления появление Схинки не вызвало. Шестеро магов – Терезе приказали взять на задание лишь часть команды – выстроились перед машиной, и орангутан громко произнес:

– На тот случай, если кто-то из вас проспал инструктаж, сообщаю: нам предстоит ликвидировать секту людоедов. Самую настоящую секту подлых, мрачных и жестоких челов, которые с радостью пожирают других челов. Побудем, так сказать, санитарами леса.

– Они едят людей?

– С удовольствием, – подтвердил Схинки.

– Чем они нам помешали?

– Заурду от них кое-что нужно, но добыть это «кое-что» можно только очень грязным способом. И поверьте: если я говорю – грязно, значит, не отмоетесь.

– Значит, не будем считать, что испачкались, – громко произнес Эдди Фишер.

– Молодец, – одобрил орангутан, наделив шустрого колдуна дружелюбной гримасой. – Вы не испачкаетесь еще и потому, что речь идет о животных.

– Вы ведь говорили о людоедах, – уточнил кто-то из шестерых. – Разве они животные?

– Они звери, – ответил орангутан. – Низкие и тупые существа.

– Чем они опасны для нас? – осведомился Эдди.

– Молодец, – повторил Схинки. – Ты демонстрируешь очень серьезный подход к делу.

Фишер покраснел от удовольствия, а Тереза взяла дерзкого колдуна на заметку, отметив про себя, что он стоит в шаге от проклятия.

Орангутан же углубился в детали:

– Поедание плоти, особенно в том виде, в каком они это обставляют, являет собой классический акт жертвоприношения, а ни одно жертвоприношение в мире не проходит бесследно. Каждое жертвоприношение обязательно дарует что-нибудь жрецу, и людоеды, о которых мы говорим, научились обретать силу. С каждым съеденным кусочком.

– И тем стали противны заурду?

– Гм… – Схинки выдал еще одну ужимку и не стал спорить. – Можно сказать и так, Фишер, можно сказать и так.

Подумав про себя, что Ярге противны все животные, мнящие себя разумными.

///

Они любили обставлять ритуальные «ужины» в стиле XIX века: фраки, вечерние платья, настоящие свечи вместо электрических ламп, стулья с высокими спинками, длинный стол и серебряная посуда. Обязательно серебряная посуда – так требовал Жиль ван Бюрен, достопочтенный председатель Общества Просвещенных Друзей. Без малого двести лет члены Общества каждую неделю собирались в старинном особняке ради «особенного» блюда, которое всегда подавали после салата и обязательно под розовое вино. Члены Общества считали, что оно наилучшим образом оттеняет уникальный вкус главного деликатеса.

Гости начали съезжаться к десяти, некоторое время провели в гостиной, стены которой украшали портреты выдающихся Друзей, оставивших след в истории страны и даже мира, в половине двенадцатого расселись за столом – сегодня их было восемнадцать, что Председатель счел добрым знаком, – насладились салатом и легкими закусками, а ровно в полночь слуги вкатили в столовую главное блюдо. Под аплодисменты и одобрительные возгласы шеф-повару, который, согласно традиции, явился лично поприветствовать гостей.