Самый яркий закат (ЛП)

Используя мои волосы, чтобы повернуть мою голову, он провел губами по моей шее, а затем его дыхание прошлось по моей коже, когда Портер прошептал мне на ухо. – Никаких вопросов. Никакого осуждения. Никакого притворства. Никаких извинений. Отдай это мне.

Дрожь пробежала по моей спине, и я наклонилась к нему.

А потом я дала ему то, что он просил. То, что я никогда не смогу дать никому другому.

- Мне кажется, он меня ненавидит.

Не успели эти слова слететь с моих губ, как он поразил своим собственным признанием. – Я снова тону в этой машине без него.

У меня перехватило дыхание, извинение готово было сорваться с кончика языка. Но это было не то, что мы с Портером делали в темноте.

Повернув голову, я коснулась его губ своими. – Он сказал мне, что я люблю только Лукаса, а Кэтрин хотела, чтобы он заменил Трэвиса. – Я сделала паузу, чтобы собраться с мыслями. – Он думает, что ты был единственным, кто когда-либо хотел его.

Его тело окаменело, а голова поникла. – Боже.

У меня сжалось горло, и я едва могла говорить. – Я люблю его. Клянусь, люблю. Но он прав. Я хочу, чтобы он был Лукасом.

Его пальцы сжали мои волосы, но эта боль не отвлекла меня от боли в груди.

- Господи, это так мерзко, даже когда произносишь это вслух. Ты должен знать, что я люблю его. До самой глубины души, но он мне как чужой. – Я попыталась оттолкнуться от столешницы, отчаянно пытаясь освободиться, но Портер придвинулся ближе, преграждая мне путь к отступлению.

- Когда-то он был мне чужим. Теперь он – суть моей души. Он и Ханна. Такова моя жизнь. Эта любовь не была сначала его рождения, как это было с тобой, но она переросла в дикий пожар. И я не знаю, как его погасить. И я ужасно боюсь, что в суде попросят меня сделать именно это.

- О Боже, - выдохнула я, обхватив ногами его бедра и сцепив их в лодыжках, как будто я могла обнять его достаточно крепко, чтобы стереть боль.

Его рука скользнула вниз по моей спине, а затем проникла под подол моей рубашки, плоть к плоти. – Твоя очередь, Шарлотта.

- Я не могу отдать его тебе.

- Я никогда тебя об этом не попрошу. Но я никогда не перестану пытаться вернуть его.

Я напряглась, паника пронеслась по всему телу. – Ч…что?

Портер покачал головой и прижался губами к моему виску. – Его хватит на нас обоих. Это не обязательно должен быть один из двух вариантов. Он твой сын. Но я умоляю тебя не забывать, что он и мой тоже.

Закрыв глаза, несмотря на то, что в комнате было уже совсем темно, я прошептала. – Это должны быть самые счастливые дни в моей жизни, но я не могу перестать плакать, потому что знаю, что ему больно.

Он поднял голову, и хотя я не могла его видеть, я чувствовала, как его голубые глаза прожигают меня. – Тебе тоже больно.

Это был не вопрос.

Это не было обвинением.

И это также не было ложью.

- Нам всем больно, - призналась я, цепляясь за его плечи.

- Не сегодня, - прошептал он. – Сегодня он счастлив. Сегодня я здесь, с тобой. Сегодня мы вместе. Сегодня ничто за пределами этого дома не имеет значения. Сегодня твой сын спокойно спит в твоей постели. Сегодня мои дети впервые за неделю крепко спят. И сегодня ночью мы можем разделить тьму.

Я мысленно вернулась назад всего на несколько недель, когда Портер впервые привел меня в исповедальню в темноте. Эту ночь я никогда не забуду, потому что впервые отдалась кому-то другому. Не физически, хотя это тоже случилось. А эмоционально. Я поделилась с ним своими самыми глубокими, самыми темными секретами. И он принял их, поглотил и сделал своими собственными. Он сделал темноту прекрасным местом, наполненным пониманием и приятием.

Портер был таким же. С ним все было проще.

Все, кроме потери его.

Поэтому я задала ему тот же вопрос, что он задал мне в ту первую ночь вместе. – А что будет, когда мы включим свет?

- Просто не отпускай, и это не будет иметь значения.

- И как мы это сделаем? Технически, Портер, ты нарушаешь закон, даже находясь здесь. Полиция…

- Я не имею никакого отношения к похищению, - прорычал он.

- Я знаю! И я тебе верю. Но полиция все еще ведет расследование в отношении тебя. Ты окажешься в тюрьме за нарушение охранного ордера, это никому не поможет.

- Значит, мы затаимся на несколько недель. Но, черт возьми, Шарлотта, мы найдем способ, как это сделать. Это моя жизнь. Это твоя жизнь. Это его жизнь. И ее жизнь. Это наша жизнь, и ты это знаешь. Детали мы выясним позже, но пока все, что мне нужно от тебя – это обещание, что мы сделаем это. Несмотря ни на что. Мы в этом замешаны вместе.

Мое сердце воспарило. Портер обладал удивительной способностью проникать в мое подсознание и развязывать узлы, которые я так часто завязывала из препятствий. С ним мои мысли не путались, а страхи не становились преградой на пути.

- Боже, я скучала по тебе, - выдохнула я, озвучивая ему свое последнее признание.

- Значит ли это, что ты со мной?

- Да, детка. Я с тобой.

- И мы собираемся это сделать, верно?

- Да. Мы собираемся это сделать.

А потом Портер подарил мне свое последнее признание, только его признание было чуть более осязаемым.