Самый яркий закат (ЛП)

Я сразу поняла, что в тот день пересадки не будет. Внезапно я испугалась, что этого никогда не будет. И после того, как лучик надежды проник внутрь меня, разочарование обрушилось на меня с разрушительной силой.

Мы снова вернулись к мучительному ожиданию и молитве.

Мне потребовалось больше тридцати минут рыданий в объятиях Портера, чтобы понять, что это ещё не конец.

Выбор был только один.

И все это время мы будем вместе.

Пока мы держимся за это, мы не можем проиграть.

— Да. Это определённо отстойно, — тихо сказала я.

Портер ободряюще сжал мою руку.

— Эй, а что ты скажешь, если мы пообщаемся с бабушкой и Ханной? Они заставили меня пообещать позвонить, как только ты проснёшься.

— Ладно, — пробормотал он, ёрзая на кровати. — Раз я не перенёс операцию, значит ли это, что я могу есть? Я умираю с голоду.

— Да. — Я ухмыльнулась. — Я прослежу, чтобы медсестра дала тебе вкусное красное желе.

— Нет, пусть будет зелёное. Ханна обожает такое.

Улыбаясь, я вышла из этой палаты, чувствуя себя легче, чем когда-либо за многие годы.

И вовсе не потому, что всё, наконец, стало идеально.

Трэвис всё ещё отчаянно нуждался в сердце.

Брэди всё ещё вёл себя как осел.

Портер наверняка будет настаивать на том, чтобы мы стали жить вместе.

Но для меня новый день принёс ещё один восход солнца.

И впервые за почти десять лет я была взволнована жизнью по ту сторону горизонта.

Глава 21

 Портер

Одну неделю спустя…                                 

— Привет, — сказал я, выходя на улицу.

Брэди замер, держа одну руку на телефоне, а другую неторопливо засунув в карман брюк цвета хаки.

— Привет, — ответил он, подозрительно оглядывая окрестности.

Последние полчаса я стоял у входа в больницу, ожидая именно этого момента. Брэди обычно приходил, по меньшей мере, на двадцать минут раньше, чтобы повидаться с сыном. Последние три дня я пытался застать его одного, но каждый раз мне этого не удавалось. Но сегодня — сейчас или никогда.

— Мы можем поговорить минутку? — спросил я.

Его тело напряглось, когда он пристально посмотрел на меня.

— Я не уверен, что нам есть о чём говорить. Прибереги всё, что ты можешь сказать для судьи.

Я остановился перед ним и склонил голову набок.

— Видишь, в чём дело. У нас с судьёй сейчас нет никаких проблем. Всё, что я хочу сказать — это для тебя.

— Ладно, давай я перефразирую. Меня не интересует ничего из того, что ты можешь сказать. Я просто пытаюсь увидеть своего сына. Так что, если ты меня извинишь…

Я переступил с ноги на ногу и скрестил руки на груди.

— Я отзываю своё прошение о частичной опеке.

Его брови взлетели вверх, а подбородок дёрнулся.

— Прости. Повтори снова?

Да. Это была в основном реакция моей семьи, когда я сказал им об этом ранее  утром. Они все были уверены, что я сошёл с ума. В глубине души я знал, что поступаю правильно.

— Трэвису было четыре года, когда я впервые встретил его, — объявил я. — Я решил придерживаться здорового питания, что буду есть всё органические и местные продукты, — усмехнулся.

Брэди нетерпеливо посмотрел на меня.

— Я никогда этого не забуду. Я собирал помидоры, когда заметил, что он пристально смотрит на меня. У него были большие карие глаза, но лицо совершенно не выражало эмоций. — Я улыбнулся и опустил взгляд на землю. — Теперь, зная Шарлотту, я вижу в этом гораздо больше смысла.

— Ты можешь перейти к сути дела? — проворчал он.

Я сделал ещё один шаг к нему.

— Дело в том, что мне тоже пришлось строить с ним отношения. То, что есть у нас с Трэвисом, поначалу было неестественно. Я должен был прилагать усилия. Изо дня в день я тратил время на то, чтобы взрастить что-то вместе с ним. Да, тогда он был младше, но это не значит, что мне не нужно было завоёвывать его доверие. Я начал с нуля, Брэди. Совсем как ты. Так что я знаю, что это возможно. Но ты совсем спятил, если думаешь, что он не чувствует напряжения между нами.

Его челюсть сжалась, когда он посмотрел на меня с смесью разочарования и восторженного интереса.

— Напряжение между нами не существовало бы, если бы ты не был постоянно в палате… даже когда тебя там нет.

— Да, Шарлотта упоминала, что он часто упоминал моё имя в разговоре с тобой. И я собираюсь поговорить с ним об этом. Но, Брэди, ты должен признать, что это его защитный механизм. Он знает, что мы с тобой не ладим, и ему кажется, что он должен выбрать чью-то сторону.

— И это меня больше всего бесит. Я должен, чёрт возьми, соревноваться с тобой даже за самый маленький кусочек его любви. — Он указал на вход в больницу позади меня. — Это мой сын.

Я развёл руки в стороны и хлопнул ими по бёдрам, когда они упали.

— Тогда не превращай это в соревнование.

Он усмехнулся.

— Верно. Потому что это так просто.

— Да, — произнёс я. — Это так просто.

— Ерунда.

— Шарлотта переезжает ко мне, — объявил я.

Его глаза расширились и взгляд стал убийственным.

— Что?

— Сегодня она тебе всё расскажет. И клянусь Богом, Брэди. Если ты скажешь хоть какое-то дерьмо по этому поводу, я без проблем вернусь в тюрьму.

Его глаза сузились.

— Итак, вы двое просто собираетесь сойтись, играть в дочки-матери и вести себя как одна большая, счастливая грёбаная семья?