Самый кайф

Тогда же Никита Зайцев, Никиток, Зольцман вместе с Колей Корзининым работали над проектом «НЗ». Они подготовили интересную программу и частично записали ее на «Мелодии». Корзинин оставил барабаны и выступал в роли Мика Джаггера. Частично это ему удалось. Но в итоге бас-гитарист «НЗ» уехал в Израиль, а клавишника посадили на шесть лет за что-то, связанное с наркотиками. Никита вернулся играть на скрипке в «ДДТ», из которого, дававшего прокорм и популярность, впрочем, и не уходил. Юра Шевчук придумал новую песню и попросил Никиткаґ:

– Нужно талантливое соло.

Зайцев соло сочинил. Песня называлась «Последняя осень». А Корзинин согласился продолжить барабанную карьеру в «Санкт-Петербурге».

Вернемся к лысым. У Андрея Мерчанского были проблемы с волосами, а у меня – с Мерчанским. После него появился по-настоящему лысый Коля Б., и «Санкт-Петербург» поехал в Челябинск на фестиваль «Окурок», где предполагалось играть акустическую программу. Туда приехало много питерских, и все, конечно же, с электрическими гитарами. Дюша Романов, Майк Науменко, Саша Ляпин, Джордж Гуницкий и их камарилья. Или – гуерилья. Не помню всех и всего, но фестиваль, как говорится, удался.

Пьянка круглосуточная! Майк в итоге пролежал за кулисами весь фестиваль. Один раз его подняли и вынесли на сцену показать публике. Та увидела и захлопала от радости.

В одном из утренних джемов Лысый Коля переиграл самого Ляпина. Так утверждали музыканты. «Санкт-Петербург» уже отработал программу, и предполагалось наше появление на последнем концерте и участие в заключительной импровизации. На концерт я приехал позже других, и когда выглянул на сцену, то обнаружил на ней Джорджа Гуницкого с бонгами, Корзинина за барабанами, Васю Соколова из тогдашнего состава «Петербурга» на басе, Сергея Б., брата Лысого Коли с гитарой, еще кого-то; целая толпа рубилась на сцене за вечный кайф блюза. Впереди других весь в черном пилил бесконечную солягу Ляпин. Зал был счастлив. По сцене бродил Лысый Коля с гитарой, но без провода. Чувствовалось, что ему хочется снова унизить записного питерского виртуоза. Он выдернул у Ляпина провод, воткнул в свой инструмент и заполивал довольно-таки убедительно. Ляпин же еще какое-то время поиграл на обесточенной гитаре, но поняв, что из мониторов льются не его звуки, стал искать причину. Нашел. Выдернул из Лысого Коли провод и воткнул себе. Лысый выдернул у Ляпина. Ляпин выдернул у Лысого…

Заскрипев зубами, я убрался в артистическую комнату. На столе стояла початая бутылка. Под столом спал Майк. Проклиная судьбу, я занялся бутылкой. На вешалке висели милицейские кителя со звездами на погонах. Если в Питере хулиганы рок-н-ролла уже победили правоохранительные органы, то в Челябинске эти самые органы держали ухо востро. А кителя они сняли, поскольку в зале было жарко. Причем в артистической разделись не рядовые представители, а офицерская их часть.

Влетел Лысый Коля. В его глубоких серых глазах читалась бездна.

– Он мне не дает, – говорит гитарист.

– А ты не бери, – советую я.

– Он мне не дает играть, потому что боится.

– А ты не пугай.

– Он мне не дает играть, потому что боится моей игры, которая лучше. Днем я его размазал! Но – ничего. Сейчас я его оштрафую.

– Что сделаешь?

– Оштрафую.

Пьяный Майк так и не проснулся, только повернулся на другой бок.

– А как? – не понимаю я.

– Вот так! Смотри!

Лысый Коля сорвал с вешалки капитанский китель, надел, натянул милицейскую фуражку и ринулся на сцену штрафовать Ляпина.

Я побежал за ним. Но не успел.

Ляпин увидел милиционера и от неожиданности сдался, снял гитару и отдал Лысому. Тот захохотал и заиграл. Джордж, Корзинин, Вася, Сергей и другие продолжали музицировать не останавливаясь. На Лысого же Колю набросились капитан милиции и Ляпин. Первый хотел свою фуражку и китель, а второй – быстрого блюза, из которого его выключили обманом. С гитарой получилось почти сразу, а вот капитану пришлось повозиться. Набежали рядовые и помогли офицеру. Зал катался от восторга, поскольку считал, что происходящее – это шоу. Рядовые раскачали Лысого Колю и выбросили в первые ряды, публика которых поймала артиста как героя, как шоумена, как столичного кумира. Его поносили по залу на руках и через некоторое время забросили на сцену обратно. Ляпин спрятался за акустическую колонку, но играть не перестал. В возвышенном кадансе, когда наступил катарсис, когда Корзинин делал свои брейки, а Джордж выкрикивал в микрофон здравицы в честь фестиваля «Окурок» и вселенского абсурда, Лысый Коля остановился на краю рампы, замер на мгновение, подождав, пока на него нацелятся объективы местных журналистов, пока его заметят капитан, лейтенант и рядовые местной милиции; он выдержал паузу, расстегнул ремень, снял штаны и показал миру это самое место…

Я бежал по Челябинску и почти что плакал. За мной несся Сергей, младший брат Коли. Мы пробежали, наверное, километров двадцать, наконец устали, остановились и упали на скамейку в незнакомом сквере.

– Это же не я был, – задыхаясь, проговорил Сергей.

– Не ты, – задыхаясь, согласился я.