Самый кайф

Этот мой публицистически-экономический пассаж несколько опережает события повести, поскольку до капитализма с нечеловеческим лицом нам еще следовало дожить. Я включил несколько абзацев аналитического текста, дабы разбавить ими бесконечные пьянки-гулянки, которых вспомнилось что-то уж слишком много. И еще мне хотелось вызвать раздражение читателей, среди которых могут оказаться почитатели и Фила, и БГ, и Юры. А раздражение читателей мне необходимо не как самоцель, а как средство, способное вызвать ответные аргументы. Ответных же аргументов нет!

Но хватит цитат и аллегорий, метафор и аллитераций.

За год где-то до Гайдара два мученика, Терещенко и Щевинский, организовали выставку. Выставка называлась «Реалии русского рока», и прошла она – если и не с размахом, то с хорошим замахом – в роскошном выставочном зале, находящемся в Гавани.

Я с радостью узнал, что главным разработчиком дизайна пригласили Володю Лемехова, игравшего в «Санкте» в первые годы его существования на барабанах так, что и сейчас его игру кое-кто вспоминает с содроганием восхищения. Помогал Володе младший брат Серега; о нем также можно прочесть в «Кайфе полном».

На реализацию проекта отстегнуло денег какое-то спасательное общество. Спасение то ли на водах, то ли в горах. В данном случае своеобразно спасали историю питерской рок-музыки – организаторам-горемыкам удалось собрать много редких материалов по истории жанра начиная с середины 60-х, когда в Питере заиграли на электрогитарах. Наиболее значимым бэндам выделили персональные витрины, в которые музыканты могли поставить что душа пожелает.

Последние сутки до открытия прошли, как водится, в нервной обстановке. Полковник Васин сколачивал ящик, куда посетители начнут бросать пожертвования на церковь Джона Леннона. Шевчук дорисовывал портрет мамы. Я повесил в витрину «Санкт-Петербурга» свое старинное комиссарское кожаное пальто, в котором ходил двадцать лет назад…

Напротив находилась витрина группы «Аквариум», и в нее кто-то из музыкантов понаставил пару сотен пустых бутылок, подразумевая, что вот сколько пришлось выпить прежде, чем явились слава и корова; вот, мол, чем наполнен «Аквариум». Серега Лемехов подозвал меня и, крутя рыжий ус, проговорил заговорщически:

– Давай поставим одну бутылку, но полную. Эти парни как бы выдохлись, а мы как бы полны задора?

– А мы что – полны? – поинтересовался я.

– А ты сомневаешься?

– Не сомневаюсь!.. А бутылка долго удержится?! – задал я риторический вопрос.

– Обижаешь! – фыркнул в ответ младший Лемехов.

Поставили полную поллитру. Через час после открытия она исчезла. Это Серега ее выловил чем-то наподобие удочки. Каждый день я приносил новую бутылку, и каждый день, естественно, бутылка исчезала. В итоге лаконичная наша композиция разрушилась и одинокая кожанка в витрине выглядела, по крайней мере, странно.

Кайф «Кайфа» – для меня это своеобразный исторический период, совпавший с выходом «Кайфа» в журнале «Нева» весной 88-го и закончившийся 1 января 92-го, когда с отпуском цен на нас пахнуло ледяным дыханием свободы.

Завершая первую часть, не могу не сообщить широкой публике еще об одном начинании предынфляционной поры, перешедшей в инфляционную, – о Церкви Джона Леннона. Сперва я приведу программные документы, изготовленные Полковником Колей Васиным.

Перед документами небольшая импровизация…

Любое сообщество людей, а тем более такое сообщество, как огромная Россия, не может существовать без цементирующей идеи, идеологии. Почти тысячу лет объединяло Русь – Россию – Российскую империю православие. Ему на смену пришел ленинизм. До взрыва Советский Союз парадоксально сплотила объявленная гласность. Но построение светлого общества потребления никак не станет основой для нашего государства. Не станет – и все. Несколько поколений прожило без православия, и возвращение к феодальному миропониманию невозможно, хотя экс-партийные функционеры и молятся публично в храмах по праздникам… И прелесть ленинизма в том, что с его помощью мы оторвались от средневековой традиции! Нам легче смотреть вперед, чем Европе и Америке. Не придется вырабатывать новую идеологию для третьего тысячелетия.

Свой рубль идей я еще положу в копилку этой книги…