Самый красивый из берсальеров

- Нет? А кто мне помешает?

- Не кто, а что. Он уже мертв, синьор.

- Мертв? Нино мертв?

- Сегодня ночью его закололи кинжалом возле самой казармы.

Наступила тишина. Тарчинини внимательно вглядывался в лицо молодого человека.

- Поэтому она и плачет? - спросил Анджело.

- А по-вашему, не с чего?

- Да уж... и кто теперь даст имя ее малышу?

- Вы.

- Вы что, рехнулись?

- Почему? Хотите вы того или нет, а ребенок в любом случае будет носить фамилию Дани.

- Никогда!

- Ну, знаете, вас никто даже не спросит.

- Это мы еще увидим! И вообще, вы-то кто такой, синьор В-Каждой-Бочке-Затычка?

- Ромео Тарчинини, комиссар уголовной полиции.

Сообщение потрясло Дани как гром среди ясного неба.

- Из уголовной полиции? - тупо повторил он.

- Совершенно верно. Представьте себе, всякое убийство мгновенно вызывает у нас пристальный интерес, а искать убийц - наша прямая обязанность. Разве вы об этом не знали?

- Но это не объясняет, почему вы оказались в моем доме!

- Правда?

- На что вы намекаете?

- Ни на что я не намекаю, Анджело Дани, а просто и ясно говорю: вчера в присутствии дома Марино вы виделись с Нино Регацци и угрожали убить его, если он не женится на вашей сестре. Так или нет?

- Уж не собираетесь ли вы, часом, все свалить на меня?

- Если бы я предъявил вам подобное обвинение, синьор, то уж никак не случайно. Пока могу сказать только, что подозреваю вас в убийстве Нино Регацци...

Прежде чем Ромео успел почувствовать опасность, Анджело вцепился ему в горло. Стелла снова дико закричала, а из кухни, как кукушка из часов, выскочила больная тетушка.

- Анджело! - сурово одернула она племянника. - Когда же ты научишься вести себя разумно? Сейчас вовсе не время играть!

Глава 3

Комиссар после плотного обеда с удовольствием курил сигару и слушал рапорт инспектора Дзамполя о том, как тот допрашивал трех девушек. Алессандро с чувством описал немую скорбь Тоски, выразительно передал глупые, истеричные признания Изы и внешнюю холодность Валерии, чью душевную боль выдала лишь одна слезинка.

- Parola d'onore!* - воскликнул удивленный его тоном Тарчинини. - Вы, кажется, становитесь похожим на человека, Алессандро!

______________

* Честное слово (итал.).

Инспектор тут же взбеленился.

- Не понимаю, что тут особенного! - с раздражением воскликнул он. Разве нельзя посочувствовать несчастным, опечаленным девушкам?

- Ma que, Алессандро! Особенное в этом только то, что их горе тронуло вас!

- Я же все-таки не бесчувственная скотина!

- Нет, конечно, только до сих пор сами не желали в том признаваться!..

И, пророчески воздев перст, Ромео добавил:

- Друг мой Алессандро, не за горами тот день, когда вы попросите меня стать крестным вашего первенца!

Однако, видя, что Дзамполь корчится от с трудом сдерживаемого бешенства, комиссар поспешил сменить тему:

- Короче говоря, инспектор, вы не считаете нужным и впредь донимать расспросами наших несчастных плакальщиц?

- Нет, синьор комиссар, они так же невинны, как новорожденные ягнята, или же самые потрясающие актрисы, каких я когда-либо видел.

- И тогда нашли бы работу получше... Стало быть, забудем о них, Алессандро, и попрощаемся (по крайней мере я) с Тоской, Валерией и Изой... А теперь моя очередь поведать вам о найденной мною несравненной жемчужине...

- О жемчужине?

- Ее зовут Стелла Дани.

И Ромео Тарчинини принялся рассказывать обо всем, что с ним случилось в доме Дани: о безумствах "больной тети" Пии, о красоте Стеллы, о том, в какое отчаяние ее привела гибель отца будущего ребенка, как комиссару пришлось ее успокаивать, наконец, о внезапном появлении Анджело и о том, как вмешательство больной, возможно, спасло ему, Тарчинини, жизнь.

- И вы не арестовали парня, синьор комиссар?

- Нет, Алессандро... Мне нужен убийца берсальера, а не бедолага, которого мысль о бесчестье сестры толкает на прискорбные крайности... И если мне придется посадить Анджело Дани за решетку, то сделаю я это вовсе не из-за того, что несчастный в минуту неизбывного возмущения поднял на меня руку.

- Вы очень великодушны, синьор комиссар.

- Да, помимо всех прочих, у меня есть и это достоинство... И потом, не надо забывать о Стелле, Дзамполь! Ради нее я готов простить ее брату что угодно... по крайней мере свои личные обиды...

Тарчинини вдруг умолк и пристально посмотрел на помощника.

- Что случилось, синьор комиссар? - спросил тот.

- Ничего-ничего... просто мне пришла в голову неплохая мысль... Да, пожалуй, это было бы замечательно и вовсе не так безумно, как выглядит на первый взгляд... Да, три человека сразу обрели бы счастье - малыша ведь тоже надо принимать в расчет, он-то ведь ни в чем не виноват, бедняжка! Вы меня понимаете, Алессандро?

- Нет, синьор комиссар, совершенно не понимаю...

- Может, это и к лучшему, во всяком случае, пока... А что до экспансивного Анджело, то, по-моему, парень вполне мог прикончить берсальера, тем более что у него нет ни намека на алиби. Говорит, будто, поужинав, ушел гулять в надежде успокоить разгулявшиеся после встречи с Регацци нервы...

- Хорошо еще, если Дани гулял далеко от казарм...

- То-то и оно, что совсем неподалеку!