Самый красивый хулиган

Эрик ничего не ответил, только быстрым резким движением выплеснул остатки коктейля Вите прямо в лицо. От неожиданности лопоухий отшатнулся и отпустил Аню. Эрик сразу же обхватил ее за талию, не дав упасть в который раз за этот вечер.

– Ты че, охренел?! – заорал Витя, размазывая по лицу томатный сок.

– Аналогичный вопрос, – процедил Эрик, толкая Аню себе за спину.

Плюшка совсем растерялась, не понимая, что происходит. Витя начал орать на Эрика, Эрик, к ее изумлению, стал орать в ответ. Вокруг них стали собираться люди, а потом откуда-то вынырнул Митя и, вклинившись между парнями, стал успокаивать Витю. Все кричали, Витя пытался наброситься на Эрика, но его оттаскивали, а Аня съежилась за спиной музыканта, зачем-то цепляясь пальцами за его рубашку.

– Домой пошли.

Эрик взял ее за руку и повел к выходу. На языке вертелись тысяча и одна колкость, озвучить которые он не мог. Ему было нечего предъявить Ане. Они пили, потом танцевали, а затем целовались – стандартная клубная история с возможностью продолжения. Правда, он не рассчитывал, что продолжать будут без него, но и такое бывало. В конце концов, Аня ему ничего не должна.

Но почему же тогда паскудное жжение в груди никак не унималось?

Даже когда они вышли на улицу, легче не стало. Ночной холод пробирался под плащ, но не мог остудить Эрика. Парень глубоко вдохнул свежий воздух, но в голове все равно был какой-то туман. Он был ужасно пьян и жутко зол.

– Эрик, я не успеваю, – пожаловалась Аня, с трудом переставляя ноги.

Парень резко остановился и повернулся к ней. Аня не успела затормозить и врезалась в него, уткнувшись лицом ему в шею. Ее шатало, и она вцепилась пальцами в лацканы его плаща, ища опоры.

– Меня не было пять минут, – все-таки не удержался от едкости Эрик.

– Ничего, я не злюсь, – заверила его Аня, похлопав по плечу.

– Чего? Ты не злишься? – возмутился Эрик, сжимая ее плечи. – А с чего бы тебе злиться?

– Ну, ты ушел, бросил меня, а этот присосался ко мне, как клещ, – пожаловалась девушка. – Он слюнявый, как Чипс. Фу.

Эрик моргнул, не зная, что и сказать.

– Короче, ты подлец, Эрик, – заявила Плюшка. – Из-за тебя мерзкий Витя облизал мне все лицо.

Она так смешно поморщилась, что Эрик не смог сдержать смешок. Аня потерла рукой губы, откинула волосы назад, и парню в глаза бросился сочный засос на ее шее. И еще один. Да вообще, вся правая часть ее шеи была одним огромным засосом.

Ему стало стыдно. Он вдруг понял, что не может больше злиться на Витю. Перед Аней было невозможно устоять. А она, казалось, этого даже не понимала.

– К слову о клещах… – Парень провел пальцем по ее шее.

Аня вскинула глаза и встретилась с Эриком взглядами. От его прикосновения ее прошибло так, словно она пальцы сунула в розетку. Она застыла, почти не дыша, чувствуя, как по телу бежит ток. Эрик чувствовал то же самое.

Ему вдруг подумалось, что неплохо было бы добавить симметрии.

* * *

Закрыв за собой дверь, Настя скинула туфли и прямо в верхней одежде побежала на кухню. Включив свет, она открыла тот рюкзак, что был полегче, и вывернула его содержимое на стол. Объемная папка с документами и черный пакет, плотно перемотанный скотчем. Настя взяла пакет в руки, сразу же понимая, что в нем деньги. Много денег. Гораздо больше, чем мать оставила им с Эриком на жизнь.

Настя плюхнулась на жалобно скрипнувший косой стул и едва ли не с головой заглянула в пустой рюкзак. На дне белела записка. Настя истерично хихикнула, подумав, что все это похоже на какой-то дебильный квест.

Очень опасный квест, если учитывать, кто был их соперником.

На бумажке было имя, адрес, дата и время. Настя порылась в рюкзаке, но там больше ничего не нашлось. Тогда она сложила все обратно, предусмотрительно спрятав записку во внутренний кармашек, и открыла второй рюкзак.

Черный пакет с деньгами, две папки с документами и еще одна записка.

«Синюю папку оставьте себе, белую отдайте с деньгами». А потом имя, адрес, дата и время.

– Очаровательно, мам.

Настя зарылась руками в волосы, понимая, что вот-вот разрыдается. Сначала высылает их из города, потом засылает к ним «курьера», а теперь делает из них посыльных. Мало того, что они живут, как на пороховой бочке, вздрагивая от каждого шороха на лестничной клетке, так еще и это. Хранить дома документы, которые, очевидно, слишком ценные, чтобы мать могла держать их при себе, и семизначные суммы.

Настя не знала, сколько она просидела, тупо глядя прямо перед собой, но потом вдруг подорвалась и стала метаться по квартире, думая, куда сунуть чертову папку. Как припрятать рюкзаки. А что будет, если в квартиру кто-то влезет? А если ОН узнает, что они здесь? Бесконечные «а что» и «а если».

А вдруг сосед кому-то расскажет, что видел?

Эта мысль пригвоздила ее. Настя уже почти решилась пойти к нему и сказать, чтобы не смел никому ничего говорить, но потом остановилась. Это слишком подозрительно. Тем более он пообещал.

– Обещания – ничто, – напомнила она сама себе.