Самый лучший апокалипсис

В общем, с выдрами я более-менее разобрался, трупы рассадил по всяким качелям-горкам-паровозикам, загадка ножа тоже сдвинулась с мертвой точки. Стоило мне это час времени, ведро пота и фингал под глазом. Выяснилось, что сутулые собаки в массе своей умом и знаниями особо не блещут. Последних хватает ровно для того, чтобы не выделяться из толпы. Впрочем, собственный уровень интеллекта выдры напрямую влияет на объем информации в её голове. Чем гадина умнее — тем больше знаний о «человечинах» помещается в её башке. Однако, стоит задать какой-то неординарный вопрос и ширма тут же дает сбой. Исключением в этом правиле является туманный сыч. Укол жалом этой загадочной твари вызывает абсолютную мешанину в мозгах у кого бы то ни было. Что мне на личном примере и продемонстрировала одна самодовольная и теперь уже одноухая собака.

Что касается ножа, то методом проб и ошибок удалось выяснить кое-что интересное. Бить надо все-таки в пузо, потом вспарывать желудок, будто делаешь жертве харакири, а потом… Потом у меня кончились подопытные и эксперимент застопорился. Но уже сейчас, действуя подобным способом, удается задержать загадочный «хоппинг» в своем профиле незеррилм аж на целых четыре секунды. Определенно, я на правильном пути.

Ну и напоследок. Все трупы я сфотографировал, причем, некоторые переодел в собственный бушлат, после чего отправил фото на форум в ту самую тему. Разумеется, с чужого телефона. Короче, сделал эдакий вброс, якобы от имени одного из охотников за головами. В сообщении указал реальные адреса, убедительно всех заверил, что на фотографиях «тот самый беглый зек» и уселся дожидаться. Сейчас в радиусе четырех кварталов куча мертвых полицейских (очень живых на вид) и только в одной из них настоящий я, сижу рядом с холодеющим мертвяком, пью чай, жду первых посетителей. Задумка у меня простая. Надеюсь, сработает.

Глава 9

— Просыпайся, — похлопал я по щекам уже малость посиневшего телом полуголого брюнета.

Смазливый красавец, с тату на лице и модной прической, дернулся, приходя в сознание, встрепенулся, пугливо озираясь.

— Одевайся, — сунул я в руки очнувшемуся его вещи. — И побыстрее.

Брюнет, дрожа всем телом, попытался было пошевелиться, встать, но внезапно сообразил, что практически полусидит-полулежит в детском паровозике. Растерянно похлопав глазами, парень вновь дернулся, что-то удивленно прохрипел, затрепыхался, неловко ворочая собственными одеревеневшими на холоде конечностями. Уверен, он сейчас пытается осознать как тут очутился, почему голый и вообще. На самом деле все просто — я постарался. Врезал ему и его спутнице фомкой по котелку и усадил обоих в этот паровозик на детской игровой площадке. Эта парочка охотников за головами первая, кто пришел по мою душу.

— Живее давай, — поторопил я дико ворочающего глазами смазливого мажора. — Время не резиновое.

Наблюдая, как бедолага всё норовит выбраться из паровозика, я вытащил из кармана отобранный у него газовый пистолет на восемь патронов, наставил в лоб:

— Одевайся так, сидя.

— Г-г-где Т-т-таня? — задали мне вопрос.

— Перед тобой сидит, — указал я дулом пистолета на неподвижное тело впереди сидящего. — Без сознания.

— Т-ты, п-п-попал, д-д-даун, — объявил мне угрозу этот пижон, отыскав взглядом свою неподвижную спутницу и шустро напяливая свои баснословно дорогие вещи. — Наш от-тец п-полковник.

— Я сам полковник, — повел я плечами, демонстрируя погоны бушлата.

— Г-где мой телефон? — задали мне очередной вопрос.

— У меня.

— Г-гони обратно. И травмат т-тоже.

— Ты закончил? — проигнорировал я требование, окинул взглядом закутавшегося в одежки паренька.

— Ты встрял, дружище, — вновь завел пластинку брюнет, уже уверенно, по-хозяйски. — Беглый зек, убитые полицейские, нас с Танюхой чуть не угробил. Чуешь, чем пахнет?

Я ничего такого не «чул», но на всякий случай кивнул.

— Считай, ты уже в розыске.

— Как и ты, — огорошил я собеседника, наблюдая за его резко изменившимся выражением лица.

— В смысле?

— Ты убил двух полицейских, — заявил я «генеральскому» сынку. — Одного застрелил, второго зарезал.

— Что?! Что за бред?! — нервно затрепыхался в детском паровозике говорящий, побледнел, хотя казалось бы, куда уже больше.

— Смотри сюда, — я вытащил из кармана свой телефон, включил, принялся листать фотографии. — Вот ты стреляешь полицейскому в лицо из своего травмата. А вот ты ему нож в пузо воткнул.

Я продемонстрировал трофейный тесак. Двумя пальцами удерживая клинок за кончик лезвия, демонстративно поднял тот перед глазами мажора, весь в крови:

— На нем уже твои отпечатки. На пистолете, как ты понимаешь, тоже.

— Но это же ты их убил, — бледный как мел, промямлил паренек. — И на фото… тоже ты.

— Разумеется, — кивнул я, соглашаясь. — Но в твоих вещах, с твоим ИЖом и твоими отпечатками на ноже. Резиновая пуля в глазу вон того трупа так же твоя. Так что, формально, их убил ты. И сто̍ит мне нажать пару кнопок в своем телефоне, как эти фотографии окажутся на всеобщем обозрении в незеррилм. А завтра на ступеньках РОВД найдут оба вещдока с твоими отпечатками. Понимаешь, что тебе светит?