Самый лучший апокалипсис

Я прекратил печатать. Убедившись, что форум резко притих и уже начинает потихоньку задавать неудобные вопросы отцу Виктору, вырубил телефон, потопал к следующей точке. Приближаясь к нужному двору, услышал надрывный, истеричный плач, звуки странной возни и глухих ударов, тяжелый матерный бубнеж и старушечьи причитания. Вырулив из-за угла очередной многоэтажки, увидел интересную картину: с разбитым носом и порванной курткой, в снегу сидела смазливая дуреха, выла как не в себя. Рядом валялся без чувств какой-то парень, хиповатой наружности и тоже с разбитым носом. Третьего из их компании прямо сейчас мордовал бугай из «западных», методично утрамбовывая в несчастного свои увесистые плюхи. Вокруг всего этого дела носилась крикливая бабка, в трех шубах и с тростью, охала, ахала, кляла бугая на чем свет стоит и отпевала молитвы «ни за что убиенному хлопчику» — мертвой выдре. Сам же полицейский (его труп) почему-то валялся в снегу изрядно потоптанный. Видать, зацепило потасовкой.

Я быстрым шагом приблизился к суматохе, вытащил из кармана пистолет. Пигалица с разбитым носом было радостно всхлипнула, заприметив меня, но уже в следующую секунду испуганно ойкнула — небось разглядела кто навстречу идет.

— Отпусти его, — повел я дулом пистолета, вынуждая мордоворота бросить в снег недобитого охотника за головами. — И без резких движений.

— Ох, слава тебе Господи, вовремя-то как! — заприметила меня бабка, бросилась навстречу, радостно причитая. — Служивый, соколик, золотце моё! На тебя вся надежда! Стращай, стращай этих неугомонных, а я побегу звонить в полицию! Святые угодники, подумать только — убили хлопчика ни за что, и дальше друг друга мордуют! Вот, нелюди! А эта, пигалица! Тоже хороша! Нет бы скорую вызвать — так она в драку полезла! Где же это видано?!

Вообще-то выдру убил я, ну да ладно. Не рассказывать же сейчас об этом. Ну а что касается происходящего, то на лицо конфликт интересов — охотники за головами не сошлись во мнении с мордоворотами Павла. Видать, не договорились кому «беглый зек» достанется.

— Замри, старая, — навел я дуло пистолета теперь уже на бабку. — Без резких движений.

— Ты чего это удумал, соколик?! — охнула пенсионерка, схватилась за сердце. — Попутал что ли? Батюшки, что творится! Я-то, я-то здесь при чем?! Акстись, молодчик!

На мой взгляд нормально я всё «удумал». Не нравится мне эта бабка, сильно резвая какая-то. И вообще, не доверяю я пенсионерам. Особенно, в шесть утра возле трупа. Я требовательно повел пистолетом, намекая дурёхе с разбитым носом подниматься, перевел дуло обратно на бабку:

— В рядок все построились, быстро. И ты, старая. Становись ближе к этой троице.

— Милок, пощади! — тут же рухнула в снег пенсионерка, бросила клюку, вновь схватилась за сердце. — Помилуй старую! Помру же сейчас, ей богу помру! Не бери грех на душу, не мучай бабушку!

Я оттянул затвор, досылая пулю в ствол пистолета, шагнул к конвульсивно-дергающейся в снегу старухе:

— Поднимайся, — предупредил пенсионерку. — Или прострелю колено.

— Ах ты, ирод окаянный! — вскочила старая на ноги, будто и не помирала секунду назад. — Будь ты проклят, иудей несчастный! Чтоб тебя черти в пекло утащили!

— Тихо, — шикнул я на неугомонную бабку, покрутил головой, оглядываясь.

Слишком много света в окружающих нас панельках, видны многочисленные силуэты в окнах. Народ, взбудораженный крикливой старухой, проснулся, соображает чего во дворе происходит. За этим снегопадом, конечно, поди попробуй разглядеть. Но, тем не менее.

— В какой стороне городская больница? — задал я вопрос, вспоминая где ещё видел железный паровозик.

— Туда, — впервые заговорил жертва мордоворота, указал кровоточащим носом направление, облегченно вздохнул.

Они что, думают я их в медпункт поведу?

— Точно! А я-то старая, не поняла сразу! — резко повеселела бабка, радостно всплеснула руками. — Всё гадала, чего это он удумал, ирод окаянный! Ты ж мой соколик, напугал старую! Но оно и правильно! К порядку всех сперва надо, к порядку! Как в армии!

— Поднимайте полицейского и двинули, — махнул я пистолетом, призывая к действию.

— Ты пока давай, муштруй их тут, — засобиралась старуха, подхватила клюку из снега, поправила на себе тельняшки меховые. — Пусть хлопчика в больницу тянут, авось жив ещё. А я домой побегу, вызову полицию, да невестке позвоню. Она у меня в ФСБ работает и этих гавриков на чистую воду быстро выведет! А тебе, служивый, за медаль похлопочет!

— За ногу его бери, — притормозил я пенсионерку, указывая ей пистолетом на труп полицейского. — Живее, время не резиновое.

— Ах ты, ирод окаянный! — вновь было завела пластинку изворотливая бабка, но в считанные секунды сменила репертуар и подхватила труп за левую ногу. — Ну, шевелитесь, убивцы! Чего встали?! Тащи полицейского куда сказано.