Самый лучший коммунист (СИ)

Дрожащие, потные руки до боли сжимали мегафон, толпа теряла человеческий облик — вон кого-то в переулке ногами забивают, но что я могу сделать? — и я ускорил шаг настолько, насколько возможно. Чем быстрее дойдем, тем меньше причиним сопутствующего ущерба мирным гражданам Албании. Больше не хочу в таких штуках участвовать — очень страшно, совестно, но вместе с тем я впервые по-настоящему ощущаю власть и возможность вести за собой многотысячные толпы. Это — не беззубый, тщательно организованный комсомольский митинг. Это, мать его, кровожадная, переполненная адреналином масса, которая идет вершить социалистическую справедливость, и горе каждому, кто встанет на ее пути!

За те сорок минут, что мы преодолевали расстояние от стадиона, ко дворцу (одно название, так, особнячок) успели стянуть полсотни милиционеров и пару пожарных машин. Саботаж налицо — да по нам из танков уже шмалять должны!

Во время замеса я огреб дубинкой, получив рассечение левой брови и легкую муть в башке.

— Норм, — отмахнулся от дяди Жени, который прикрывал то направление, с которого мне прилетело.

Сложная у моих дядей работа.

Албанские копы полегли, пожарные машины были должным образом перевернуты, сами пожарники сделали правильный выбор, влившись в наши ряды.

— Бах! Бах! Бах! — начали огрызаться огнестрелом из окон резиденции.

— Бего-о-ом!!! — скомандовал я.

Теряя своих — дяде Игорю прострелили ногу, и дяде Семену и Жене пришлось тащить его на себе, чтобы не затоптали — мы добежали до резиденции, и товарищи пожарные, успевшие влиться в наш единый организм, топорами вынесли двери. Дядя Коля дернул меня с прохода, и очень правильно — пулемет порвал два десятка людей в клочья, проделав в нас просеку.

— В окна!!! — это уже не я, это толпа врубила самоуправляемость.

— Хватит, — велел дядя Семен. — Отходим.

— Х*й там! — возмутился я, стерев кровь с рожи рукавом. — Я обещал им «указать путь», и не могу свалить — это запомнят. И камеры смотрят! Вон в то окно много залезть успело, за ними! Под мою ответственность!!! — рявкнул на несчастных дядей.

Плюнув — ну проблемный объект, самовольный — они влезли в окно вслед за мной. Как-то так выглядел Рим, когда в него вошли варвары: мебель раскурочена, люстры валяются на полу вперемешку со шторами и испорченными картинами. Миновав комнату, мы выбрались в коридор и услышали отчаянный женский крик из комнаты напротив. Двери на петлях не нашлось, поэтому мы просто заглянули, увидев одного, находящегося посреди процесса насильника и троих ждущих своей очереди.

— В расход, — велел я.

— Под твою ответственность, — буркнул дядя Семен и выполнил приказ четырьмя меткими выстрелами из БП.

Отправившись дальше, насладились картинами грабежа и добрались до второго этажа. Посмотрев из коридора на запинываемый молодежью, окровавленный и бездыханный труп Энвера Ходжи, я тихонько вздохнул: сам виноват.

Глава 6

Двухчасовые оправдания удалось записать только ночью: остаток вечера ушел на успокаивание народа и ввод в стране чрезвычайного положения. Помимо приведенных мной фанатов «актива» по всей стране образоваться не успело, а этих я смог успокоить и убедить разойтись по домам.

Сидя на неудобном деревянном стуле на фоне стяга с серпом и молотом, глядя в камеру, я подводил итоги монолога. Телевизоров в Албании мало, поэтому все сказанное транслируется по радио и потом попадет в газеты.

— С вашего позволения, подведу краткие итоги. Первый, и самый важный тезис — революция без революционной ситуации и поддержки народных масс невозможна. Тезис второй, развернутый, в виде трех сформированных Владимиром Ильичом Лениным признаков кризисной ситуации, складывающихся в обществе накануне революции: верхи не могут управлять по-старому. Энвер Ходжа и его клика пытались держать общество в страхе и нищете, а мы переходим ко второму признаку: низы не хотят жить по-старому. Кому нравится жить в страхе и нищете, в тени старательно разжигаемой Ходжей войны? Сейчас, когда здравомыслящие силы страны победили, Албанию надежно прикроет военная мощь стран Варшавского блока. И третий признак революционной ситуации: значительное повышение активности масс, привлекаемых как всей обстановкой кризиса, так и самими «верхами» к самостоятельному историческому выступлению. Когда государственный аппарат давит на человека, возникает совершенно справедливое сопротивление. Тезис третий — революционную ситуацию создать невозможно. Случившиеся события стали закономерным ответом народных масс на пагубную для страны политику Энвера Ходжи. Де-юре называть эти события «революцией» не совсем правомерно: с точки зрения законодательства, в Албании произошел государственный переворот. Однако де-факто Ходжа вел жесткую, авторитарную, милитаристическую политику, ничего на деле с социализмом общего не имеющую. Новое правительство будет верно социалистическим принципам государственного строительства. То есть — в стране произошла смена социально-экономического базиса, что является определяющим критерием революции.

Вот так — я тут не при чем, это все исторический процесс! Но: