Самый лучший коммунист (СИ)

Фокус внимания с меня и Виталины сместился на гастрольную байку в исполнении Светланы, и мы под шумок добрались до сидящих на подоконнике Леннона и Амааны. Обручальных колечек нет, но это нормально — многоженство у нас и на Западе запрещено, а развод в американской юрисдикции штука долгая и во всех смыслах затратная. Но процесс идет!

— Как тебе гитара? — спросил Джон.

Подарок свадебный.

— Отличная, — честно оценил я. — Спасибо еще раз.

— Мы, англичане, знаем толк в гитарах, — проявил он расизм. — Прости, но это — не совсем ваш инструмент. Русским больше подходят клавишные.

— Отчасти согласен, — кивнул я. — Расизм, конечно, но можно отчасти списать на долгое пренебрежительное отношение к гитаре во времена Империи: считалась цыганским инструментом, и уметь на нем играть было недостойно воспитанного человека. Зато клавиши — это да, на них играть каждый второй умел.

Была идея сводить Джона в недавно образованные Московский и Ленинградский рок-клубы: построили с нуля, внутри — несколько репетиционных точек с нормальным оборудованием, хорошие инструменты (с собой забирать нельзя) и комната для записи «демок» вменяемого качества. Чтобы причаститься к этакой прелести, нужно иметь за плечами минимум три года в музыкальной школе, отсутствие учёта в милиции и полный дневник «пятерок». Никакой маргинализации: у нас ведь как? Освоил инструмент на «троечку», спёр-адаптировал импортный шлягер и готова новая отечественная рок-звезда. Такого нам не надо — мы с другого конца в этой реальности начинаем, поэтому, будь добр, сначала заимей навыки. Тот же принцип, как у нормальных художников-авангардистов: чтобы получить доступ к уникальному стилю, сначала нужно освоить ремесленное мастерство. Увы, даже с такими «фильтрами» в рок-клубе та еще атмосферка стоит, через одного малолетние гении с кривыми руками. Но процесс идет — у преподавателей в методичке есть приказ отчислять любителей выдавать дерьмовый звук и примитивизм в качестве атрибута своего уникального звучания. Словом — лучше Леннону пока нашу молодую рок-поросль не видеть.

Глава 3

Мощности в любой точке страны и немножко мира мне предоставляются по первому требованию, поэтому организовал небольшое интервью с Фаиной Григорьевной Мельник, которая недавно ездила на Чемпионат Европы по легкой атлетике в Хельсинки, где установила новый мировой рекорд по метанию диска. В спорт я раньше особо не лез, ограничиваясь записками наверх на тему: «почему лекарства от астмы не считаются допингом» и предлагал взять их на вооружение в тех видах спорта, где важна хорошая «дыхалка». Ну и матчасть тоннами отгружал! Но вот дела первой и даже второй очередности закончились, и перед отбытием в Туркменистан на съемки пустынного сегмента «Звездных войн» можно убить время с пользой.

Фаина Григорьевна дама статная, под скромным офисным юбочным костюмом прячутся могучие мышцы.

— «Спорт — спортом, но профессию получить надо», говорила мне мама, поэтому я выучилась на стоматолога.

— Вы — очень разносторонняя личность, — с улыбкой отвесил я даме комплимент. — По профессии поработать успели?

— Успела, — хохотнула она. — Пациенты меня, прямо скажу, боялись, но это даже на пользу — если сказала рот не закрывать, они и не закрывали.

Посмеялись.

— Но легкая атлетика мне больше давалась, поэтому пришлось уволиться, — продолжила она. — Тренировки и работу врачом совмещать невозможно — нужно было выбирать.

— И ваши высокие достижения доказывают, что вы не ошиблись, — покивал я. — На вашем пальце обручальное кольцо.

— На твоем тоже есть, — заметила она.

— Женился недавно, доволен как слон! — похвастался я. — Но про меня товарищи давно все знают, мы здесь ради вас собрались.

— Муж мой тоже спортсмен-легкоатлет, — поделилась она личным. — Велько Велев, болгарин. В Москву ко мне переехал, но выступать продолжит за Болгарскую сборную. Он часто летает туда на тренировки.

— Пожелаем товарищу Велеву и дружеской нам Болгарии успехов, — выразил я респект и ее мужу. — Расскажите про рекорд?

— Да чего там рассказывать? — пожав плечами, поскромничала она. — Нервничала, конечно, но, когда на поле выходишь, остаешься один на один со снарядом. «Ну», говорю себе, «Давай, Фая, зря что ли столько лет тренировалась?». Диск взяла, раскрутила, смотрю — хорошо пошел! Не меньше полусотни метров пройдет. Измерили — шестьдесят четыре метра, двадцать два сантиметра. Мировой рекорд! — лицо спортсменки озарила широкая улыбка.

— Какая вы молодец! — выразил я уважение. — Не буду отягощать вас стандартными фразами про то, как важно отстоять честь Советского спорта на грядущей Олимпиаде-72, а просто пожелаю спортивных и личностных успехов. Большое спасибо за то, что нашли время прийти, Фаина Григорьевна.

Пожав мне руку — офигеть у нее ладошка, мою сломает и не заметит! — она поблагодарила в ответ:

— Спасибо, что пригласил, Сергей. До свидания, товарищи! — улыбнувшись камере, попрощалась с телезрителями.

— Стоп! — скомандовал я. — Очень здорово получилось, Фаина Григорьевна.

— Дело привычное, — отмахнулась она.