Самый лучший коммунист (СИ)

— Версия имеет право на жизнь, — кивнул я. — Типа упаду государю в ноги, расскажу, как «не умышлял», как обманули его, бедного, и сразу всё спишется. А тут сидит в кабинете, ссать очень хочется, за пазухой — граната, а я на него еще кошусь этак подозрительно…

— А ты косился?

— Так он ёрзал, — развел я руками. — Ноги сжимал. Я же понимаю, что человеку в туалет надо, вот и измерял, насколько ему терпения хватит.

КГБшники гоготнули.

— Стрессовал сидел, забарывал собственное рациональное начало, которое кроме как глупостью обозвать придуманный план не может. Может и передумал бы, унес бы гранату и после рабочего дня в Москве-реке утопил, почти решился в туалет отпроситься, и тут раз — дамы пришли, на похороны собирать. Тригернуло — у него тут кульминация жизни, буквально экзистенциальный вопрос решается, а они — по двадцать копеек. И тут в голове у товарища Рюмина «щелк» — и появляется в перегретых мозгах блаженная мысль «да пошло все на*уй».

КГБшники ржать не стали, вместо этого согласно покивав — видели, знают.

Внеплановый обед закончили к полудню, поэтому пришлось задержаться в столовой — пару раз шуткануть на тему «разворошил наше болото», пообещать, что следствие во всем разберется — и оно разберется — и попросить товарищей подождать официальной информации. Взяткой послужила массовая раздача автографов — народ готовился, пластинки с книжками с собой захватил. Не обидел и неподготовленных товарищей — на салфетках росчерк оставить тоже можно.

Сходив наверх, заглянули в кабинет напротив зала для совещаний.

— Часа два с половиной-три еще, — сориентировал нас Андрей Викторович.

Придется коротать время в родном кабинете. Коротать как обычно — с толком:

— Здравствуйте, Семен Кузьмич!

— Хорошо, что живой, — ответил Председатель КГБ.

— Запрашиваю установку на входе в Канцелярию ЦК КПСС прототипа рамки металлодетекторной, — попросил я.

— А уже, — ответил он. — Петра на пенсию отправим. Он справился на твердую «отлично», но…

— Но старость нужно уважать, — подтвердил я понимание.

— И это тоже, — одобрил Цвигун. — А еще у него теперь вторая группа инвалидности будет, за инфаркт. Ты, главное, себя не вини, — перешел к стандартной теме. — Если бы не его жена, он бы и не согласился.

— Серьезно? — опешил я.

Подкаблучником дядя Петя не выглядел, но кто им вообще в служебное время выглядит?

— У них через два месяца третий ребенок родится, — поделился новостями Председатель. — Напела Петру, что нужно к тебе поближе возвращаться.

— Глупо, у него и так зарплата была офигенная, — оценил я.

— Глупо, но факт, — согласился Семен Кузьмич. — А у меня тут распоряжение сверху, на твой счет.

— С должности снимают? — с надеждой спросил я.

Нафиг мне вообще этот Комсомол? Но начало многообещающее, уходить не хочется.

— На период, скажем так, твоей адаптации и первичных чисток, охрану тебе поменяем на Генерально-секретарскую.

— А моя чем хуже? — обиделся я за дядей.

— Ничем, — не подвел Цвигун. — Но дедушка за тебя волнуется, Сережа.

— Ладно, — не осталось у меня способов отказаться. — Только с моими разъяснительную работу проведите, им же обидно.

— На работу не обижаются, — буркнул Председатель и повесил трубку.

Повесив свою, я расстроенно развел руками на сидящих на диване «дядей»:

— Царь-самодур волнуется за внучью сохранность. Не имея никаких реальных поводов так сделать, он решил поделиться со мной своей охраной где-то на месяц. Я бы на вашем месте обиделся, мужики, поэтому прошу всех наших, кто на других направлениях не трудится, написать заявления на трехнедельный отпуск за свой счет. Завтра подойдете в фондовскую бухгалтерию, получите заслуженную премию и путевки в Крым на все три недели, семейного формата.

Мужики попытались отказаться, но разве не заслужили? Они вообще за полтора года, что за мной присматривают, в отпуск не ходили, а он ведь достижение Советской власти. Да это почти диверсия!

К часу в кабинет подтянулся Никита Антонович, и мы отправились вниз, встречать «полуторку» с парой «сисадминов»-аспирантов, наблюдателем от «девятки» в штатском, четверкой грузчиков и опечатанными деревянными контейнерами. Прототипы-то пока секретные. Пока грузчики вытаскивали оборудование, меня успела заметить очередная прибывшая к музею группа ребят. Дождавшись зеленого сигнала светофора, они под руководством учителя перешли дорогу и подвергли меня очередной автограф-сессии. Хороший повод запустить в массы новость о том, что я теперь в ЦК Комсомола сижу. К вечеру будет знать вся их школа. Завтра утром — весь район. Послезавтра — Москва. Ну а денька через три, дав народу всласть пообсуждать эту тему, объявим официально. Никакой особой пользы в слухах нет, но топка культа личности нуждается в инфоповодах. Ну конечно Оля выздоровеет, ребята, разве может быть иначе?