Самый лучший комсомолец. Том пятый (СИ)

Часовые пояса Родины меня радуют — вылетели днем, в день и прилетели, как будто время останавливается. Иллюзия, конечно — дома уже глубокая ночь. Надеюсь, Вилочка постельный режим не нарушает и исправно лечится. Да лечится, она же как и я — ценная госсобственность!

К хлопковой базе номер семь — именно отсюда нам сырье и отгружали — мы ехали на предоставленном местными военными ЗиЛах, и не просто так, а усилившись еще парой взводов автоматчиков под командованием местного капитана Ерохина. Самаркандское КГБ привлекать не стали — оно у нас хлопок и курирует, как стратегический продукт, и, судя по «Хлопковому делу» из моей версии реальности, не слишком-то старается, предпочитая брать бакшиш. Дед, конечно, подчистил, но какого тогда хрена меня кидают на три тонны⁈ Непростительно! Полномочий прибывших со мной дядь с лихвой хватит, чтобы пересажать всех силовиков республики — им документы Цвигун и Щелоков подписывали, что в наших реалиях перебивается только решением Политбюро. Лютовать, впрочем, не буду — не глава же местный с ехидным хихиканьем мой хлопок мочил, а уследить за всеми, как обычно, невозможно.

Со мной в кабине ехали дядя Витя — за рулем — и захваченный по пути (пришлось в Алма-Ате ради него приземляться, мы через Казахстан летели), специализирующийся на хлопке кандидат сельскохозяйственных наук Чайкин Валентин Петрович. По пути он проводил легкий ликбез:

— Сушку хлопка-сырца можно производить как под открытым небом, так и в крытых зданиях с соответствующими условиями. Если хлопок хранить во влажном состоянии, в тепле волокно ослабеет и будет рваться, цвет станет желтым, и он будет слипаться и стираться. Сушить хлопок положено до влажности в десять процентов. Обычно для этих целей его раскатывают слоем толщиной в десять сантиметров или превращая в ябу.

Этот год для хлопкоробов Узбекистана был необычным — до старших товарищей «дошло», что детям надо вообще-то в школу ходить, а не впахивать на полях, поэтому, впервые в истории, на уборочную кампанию сюда нагнали «гастарбайтеров» из других регионов, что позволило убрать все еще в начале октября — почти небывалый успех, за который товарищ Рашидов получил госнаграду. За образцово-показательное развертывание палаточных городков, в которых жили рабочие, надо полагать. Детский труд — он дешевый, а вот гастарбайтерам пришлось платить нормально, что, безусловно, по бюджету ударило, но страна это себе позволить может легко — казна все еще полна как никогда, и это при нулевой эмиссии, просто зашитые в матрас, совершенно чудовищные средства наконец-то пошли в дело. Кооператив мутится, лавеха крутится! Но захиревшие государственные столовки и магазины все-таки расстраивают: не тот уровень достатка у населения, чтобы без них обходиться. Впрочем, народ на улицах угнетенным не выглядит, а это ведь по большей части пенсионеры — кто еще посреди рабочего дня будет по улицам слоняться? Вон двое дедушек в чайхане чаи гоняют, значит деньги на такой досуг есть. Если, конечно, чайхану «на паях» не держат их сыновья или внуки, обслуживая пожилую родню бесплатно.

— Хлопок-сырец нельзя хранить в открытых складах или мешках, — продолжил товарищ Чайников. — В этом случае в хлопок попадает пыль и происходит загрязнение. Кроме того, хранящийся таким способом хлопок впитывает влагу, и его качество падает.

— Часто здесь правила хранения нарушают? — спросил я.

— Почти никогда, — покачал он головой. — Еще на этапе развертывания хлопковых полей государство озаботилось строительством инфраструктуры. Проверки проводятся регулярно, и, если местные будут бить себя кулаком в грудь, ссылаясь на нехватку складских помещений — значит они врут! — безапелляционно заявил он.

— Учтем, — кивнул я.

Миновав дивной красоты минарет, мы пересекли типовой Советский жилой район, полюбовавшись кооперативными вывесками, и подъехали к складу. Сидящий в будке у ворот охранник сильно удивился и начал куда-то звонить. Так даже удобнее — фигуранты сами приедут.

Выбрались из кабин, подождали пока из тентованных кузовов выпрыгнут солдатики, и мы с товарищем ученым (для солидности) и тройкой «дядей» подошли к положившему трубку стражу в виде смуглого мужика средних лет.

— Здравствуйте, товарищ! — поприветствовал я его.

Он выбрался из будки и широко улыбнулся, поприветствовав нас с едва уловимым акцентом:

— Здравствуй, Сергей! Здравствуйте, товарищи военные! Сейчас придет уважаемый директор. Открыть ворота?

— Спасибо, мы пешком пройдемся, — покачал я головой.

Тем временем товарищи военные рассасывались вдоль периметра склада с целью пресечь возможные побеги.

Он открыл для нас калитку, и мы прошли внутрь, полюбовавшись расположенными на территории здоровенными складами — из одного такого как раз выезжал состав на четыре вагона, по рельсам направившись к противоположному от нашего, «железнодорожному» выезду.

Из здания администрации вывалились двое — пожилой узбек и славянской внешности упитанный дяденька средних лет. Оба в пиджаках и кожаных куртках. Дружба народов во плоти!