Самый лучший комсомолец. Том пятый (СИ)

— Наш ответ «Работнице»! — прокомментировал я. — Содержание: рецепты, выкройки, советы по ведению домашнего хозяйства и интервью с известными дамами с «фишкой» в виде их любимых рецептов. В этом номере — солистки «Бони Эм». Обрати внимание на фотографии.

Мама обратила:

— Мои платья сидят на них отлично, но почему на фоне белой стены?

— Потому что моделей в СССР фотографировать не умеют, пришлось Настю просить из Монако деятеля выписать, — благодарно кивнул жене Магомаева. — Этакий мастер-класс для наших. Вот, в этом и этом буржуйском похожие композиции есть, — показал маме примеры.

— А почему я ничего не знала? — покачала на меня «Наташей» родительница.

— У тебя вон забот — целая фабрика, — указал я рукой в нужном направлении, где неподалеку от промышленного кластера построили небольшую фабрику, которая из импортных тканей под маминым руководством шьет платья, сумочки, нижнее белье и прочее.

Пока что все это отправляется на склад, ждать открытия магазина.

— В самом деле, Наташ, у нас журналистов как грязи, пусть сами занимаются, — успокоила ее и Виталина. — Главным редактором тут Аджубей, он твое имя посрамить не даст.

— За это-то я и не переживаю, — отмахнулась мама. — Что ж, «Наташа» значит «Наташа».

— Пригоден для перевода и издания за рубежом в силу своей полной аполитичности, — добавил я. — Скоро займемся.

— Занимайся, — выдала родительница благословление.

— Далее у нас на повестке магазин, — перешел я к следующему пункту.

Виталина вытащила фотографии симпатичного двухэтажного особнячка с колоннами и барельефами.

— Куплен за странные деньги, — пока мама рассматривала фотки, поведал я. — Расположен на Allee Francois Blanc, чудовищно элитная улочка, и фиг бы нам там что так за дешево (пф!) продали, если бы не особое расположение князя Монако Муслиму Магомедовичу.

— Передай Муслиму мое огромное спасибо, — попросила родительница Настю.

— Одно дело делаем, — улыбнулась ей та. — Кроме того — Муслим о магазине ничего не знает. Он у меня творческий, зачем ему лишние заботы?

— Тоже верно! — захихикала мама.

Девочки-ловушки хихиканье поддержали. Подождав, пока все успокоятся, я продолжил:

— Сотрудники (которые сотрудники Лубянки, само собой) уже прибыли, приводят торговые площади в надлежащий вид. К началу декабря будет готово, тогда же начнем рекламную кампанию. К моменту, когда тебе придется ехать в Нью-Йорк, немалая часть Европы о твоем доме моды уже будет знать.

На выставке вторую, более совершенную коллекцию покажем — в моей голове недостатка в идеях не будет еще много десятилетий.

— Лицом кампании стану я и девочки из «Бони Эм», остальных пока прибережем для Нью-Йоркского показа, — добавила Настя.

— А тебе не трудно? — кивнула мама на намечающийся животик. — С другой стороны — беременная модель — это настоящая бомба!

— Вот и мы так решили, — с улыбкой кивнула Настя. — Тяжело не будет, не переживай — там работы-то на часа полтора.

— Отдыхай, общайся, — шепнул я Виталине и поднялся на ноги. — На этом, милые дамы, я вас оставлю.

— Беги! — махнула рукой мама.

Выбравшись в коридор, по паркету прошлепал до кабинета папы Толи — у него нынче тяжелый период, надо бы проверить. Постучал, получил разрешение войти.

— Еще и обед не наступил, а вы уже бухаете! — припечатал я распивающих самогон отчима и его собутыльников в виде председателя Леопольда Васильевича и получившего по итогам посевной заслуженную премию за эффективность и успешно достроившего дом Федора Артемьевича.

— Да мы по маленькой, — мощно отмазался Судоплатов-младший.

Выборы в депутаты закончились вчера, сегодня считают голоса, вот и нервничает, новостей ждет — прошёл ли?

— От «маленькой» нос не багровеет! — не повелся я, подошел к столу, взял малосольный огурчик и сел на диван. — Совсем ты в себя не веришь, — смачно захрустел вкуснятиной.

— Ты с отцом-то повежливее будь, — погрозил мне пальцем Федор Артемьевич.

— Да он вообще от рук отбился! — пожаловался Судоплатов. — Делает что хочет, а нас потом перед фактом ставит — так мол и так, приспосабливайтесь.

— Разве кому-то от этого «приспосабливания» хуже стало? — расстроился я.

— Нет, — признал папа Толя. — Но все равно обидно.

— Извиниться? — предложил я.

— Не за что извиняться, — отмахнулся он.

— Ладно, не буду нарушать гармонию застолья, — поднялся я.

Тут зазвонил телефон.

— Судоплатов! — подорвался папа Толя. — Да. Да. Точно? Не подведу!

Подчеркнуто-аккуратно вернув трубку на место, он вытер со лба пот рукавом и улыбнулся:

— Прошёл!

Пожали новоиспеченному депутату руку, и я пошел обратно к маме. Постучав — дамы же, вдруг чего примерять взялись? — получил разрешение войти и поделился новостью:

— Папа Толя теперь депутат.

— Надо бы пойти расцеловать, — деловито заметила мама, поднявшись со стула. — Подождите пару минут, ладно?

Подруги подождать согласились, и мама прошмыгнула мимо меня.