Самый лучший комсомолец. Том пятый

— Если бы у меня был клон, почку сына забирать бы не пришлось.

— Возникает мощная этическая проблема — если клон будет полноценным человеком, получится, что мы его как скотину на набор органов выращиваем, — поморщился я. — А дядя Игорь почку тебе от сыновьей любви отдал, по своему личному выбору.

— Давай пока овечек и мамонтов, а там сам разберешься, когда мое место займешь, — улыбнулся дед.

— Класс! — обрадовался я новой игрушке.

Тут меня немного попараноило — оно, конечно, перчатки, но генетический материал с «инфобомбы» могли собрать. С другой стороны — сам Андропов ее стопудово полистать успел, так что спишут на него. Да и если бы так случилось, на меня бы сейчас любимые дедушки применяли спецсредства, выпотрошив как следует.

— График тебе придется немного перекроить, — расстроил он, усевшись на диван и кивком пригласив сесть рядом.

— В положительном смысле или потому что проблемы? — уточнил я, послушно сев.

— Тебе не понравится, — ухмыльнулся он. — В Китай поедешь, с официальной делегацией.

— Цитатник Мао куплю, — гоготнул я. — Вместе почитаем, наберемся мудрости.

— У меня есть, кстати, — Андропов оживился, порылся в шкафах и протянул мне книжечку с профилем Великого Кормчего.

— С автографом? — я заглянул внутрь. — Ага, «Дорогому другу Андропову Ю. В., с коммунистическим приветом!». Как-то простовато, не?

— Сложное официальным письмом пришло, с подарками, — хохотнул деда Юра. — Вот там половина китаистов над переводом билась. Сложный язык, — развел руками.

— В следующий раз мне присылай, я все тамошние диалекты выучил, — похвастался я. — Вот тоже проблема, кстати: Китай хочет объединяться и освобождаться от колониального прошлого, поэтому что-то придется делать с языком — когда на одном конце страны китаец не понимает приехавшего с другого конца, как-то государственное строительство усложняется.

— Реформы проводят, — кивнул дед. — В шестьдесят четвертом, кажется, «Сводную таблицу упрощенных иероглифов» ввели. Но все равно я учить даже пытаться не буду.

— Клинопись тупо, — поддакнул я. — Что у них, что у остальных — одним символом целую кучу смыслов передавать это странно. Сделали бы уже себе нормальную письменность, всем бы лучше было. Нам, ляо-ваням, не понять короче.

— Для них каллиграфия — это искусство.

— Все так. Зачем еду-то?

— Как всегда — с читателями встретиться, на приеме в посольстве щеки понадувать, интервью дать «Жэнминь жибао» — это их аналог «Правды».

— Честь велика, — вздохнул я.

— Там восстания хунвэйбинов недавно отгремели, поэтому обстановка неспокойная, — понагнетал дед Юра саспенса. — Поэтому без самодеятельности.

— Я ж всегда без самодеятельности, — обиделся я. — Неприятности сами на меня лезут. Китайскую стену посмотреть дадут?

— Не дадут, — обломал он меня. — Но в музей сводят, даже два: Музей Китайской революции и Национальный музей китайской истории — они в одном здании расположены, удобно.

— Музей это замечательно, — одобрил я. — Что у них купить можно?

— Тебе — ничего, — пожал плечами Андропов. — Строителей тоже нанимать нельзя — город у тебя будет закрытый, и им там делать нечего. Китай не Северная Корея, и в любой момент могут переметнуться к врагам. Мао — стар, и вместо него могут прийти либо левые радикалы — они нам условно-выгодны, либо так называемые «прагматики». Вот последние со всей прагматичностью под США и лягут, за инвестиции.

— Наши действия?

— Ничего не делать, — пожал плечами Андропов. — Там, Сережа, неосторожным словом наследника не поменять — не та страна. Мы сейчас осторожно наводим связи с обеими группировками, ищем чего предложить, куда аккуратно надавить. Ломать — не строить, и отношений с Китаем времен Сталина у нас до смерти Мао не будет точно. А потом — как карта ляжет.

— Звучит как-то не очень, — вздохнул я.

— Мы не всемогущи, привыкай, — хлопнул он меня по плечу. — Но лучше хоть какие-то дипотношения, чем их отсутствие. Некоторые ресурсы мы у них покупаем, но масштабировать не спешим — мало ли как обернется, будем потом локти кусать. Сам же знаешь — у нас на этом континенте два настоящих союзника: Вьетнам и Северная Корея. Остальные — временщики.

— Ох уж этот геополитический процесс, — вздохнул я. — Но главное, чтобы у самих все хорошо было, остальное хрен с ним — большой войны с НАТО все равно не будет.

— Будем на это надеяться, — поддакнул дед.

— А что с системой Советов будет? Вертикаль-то порушена — раньше через республиканские Советы в Верховный избирались.

— Будет два других Совета — Малый совет будет эрзац-вариантом республиканских, только на базе административных территорий. А Верховный совет останется.

— Ой грызня будет, — поморщился я.

— А нам-то чего? — ухмыльнулся Андропов. — Когда «грызня» работать даже легче — компроматы копятся, дела спорятся.

— А с кем поеду-то?

— С товарищем Громыко и Екатериной Алексеевной, — пояснил он. — Отсюда выйдешь и давай в МИД на инструктаж.

— Можно каких-нибудь наших школьников во Францию отправить на осенние каникулы? — спросил я. — Раз уж у нас тут курс на укрепление связей.