Самый лучший комсомолец. Том третий

Уселись, Леопольд Васильевич выдал нам чаю — Оля немного напряглась от внешнего вида секретаря, но тот ловко купировал проблему, выдав певице пару ее фотографий из «стандартного набора для автографирования» — на конкретно этих девушка изображена сидящей на скульптуре вислобрюхой свинки из «Сокольников».

— Дочки тебя очень любят, — с радикально разрушившей первое пугающее впечатление теплой улыбкой пояснил он. — Подпишешь?

— Конечно! — немножко покраснев, она подписала, не забыв дописать на обратной стороне одной из фотографий «Жду вас на концерте в ДК».

— Можешь на второй тоже дописать? — попросил Леопольд Васильевич и виновато развел руками. — Близняшки у меня, если у одной что-то отличается, начинается драка.

Оля хихикнула, дописала, и секретарь покинул кабинет.

— Леопольд Васильевич — добрейшей души человек, — на всякий случай закрепил я успех.

Папа Толя покивал и перешел к делу, выдав мне украшенную печатью Министерства сельского хозяйства бумажку:

— Из-за наших тюльпанов некоторые государственные цветоводческие хозяйства не смогли сбыть свой товар.

Я пробежал глазами письмо и сделал вывод:

— Простое выражение недовольства с нулем негативных последствий для нас. Но получилось все равно неловко — убытки теперь будет покрывать государство. Получается в лучших традициях капитализма — присвоение прибылей и национализация убытков. Предлагаю возместить нанесенный четырехмиллионный ущерб из наших средств.

— Это будет справедливо, — согласился Судоплатов и поставил себе пометку в блокнот.

Оля призадумалась.

— Далее у нас «Китеж-град». Сегодня историки и строители прибывают, согласовать сценарии и разметить площадку.

— Отлично, этнические актеры уже засиделись, — потер я руки.

— «Китеж-град»? — сломалась певица под грузом любопытства.

— Это типа наша славянская Атлантида, — объяснил я. — Вымысел, понятное дело. Но вообще у нас калька с «Деревней амишей» американских — это у них секта такая, они считают, что технологий конца девятнадцатого века человеку для нормальной жизни достаточно, а электричество и все что после него — сатанизм. Туристов будем развлекать, показывать жизнь древних славян.

— Поняла! — кивнула она. — Можно посмотреть?

— На репетицию сходим, — пообещал я.

Актеры без дела не сидели и при помощи грубого макета уже давненько вживаются в роли.

— Далее, — Судоплатов-младший сверился с блокнотом. — В двух километрах от выделенной нам под пчеловодческое хозяйство территории на Алтае нашлось поселение староверов. Население — сто семь человек. Паспортов нет, пенсии не получают.

Тупо забила на людей Советская власть. Мракобесы? Ну и что?

— Читали «Хмель» Алексея Черкасова? — поинтересовался я.

Папа Толя читал, поэтому поморщился.

— Не читай, там жуть как грустно, — спас я светлую девочку от описания жизни в тоталитарной сибирской секте. — А старообрядцев надо брать: они не бухают, работящие и не воруют. Попробуем на тему кооперации договориться, с нас — новенькая старообрядческая церковь для них, паспорта, если для них это не сатанизм, и зарплаты-пенсии. Больше чем уверен — вложения в себя отобьют, а заодно станут примером для остальных.

— Тоже так думаю, — поддакнул папа Толя, сделав пометку.

— Еще можно где-нибудь на озерах санаторий там организовать, — масштабировал я. — Алтай прямо красивый, а мы этим почти не пользуемся. Понятно, что не Крым, но это не повод не развивать внутренний туризм. Да и интуристам понравится — вся суть многократно воспетой российской природы там постигается. Но этим я сам займусь, — одернул себя, не желая нагружать папу Тол ю непрофильными обязанностями.

— Меня на ковер вызывают, в Министерство сельского хозяйства, — поделился он еще одной проблемой. — А что я там скажу? Что пасынок за валюту тюльпаны закупает, выстраивая симулякр экономического чуда в отдельно взятом совхозе?

— Так и скажи, — развел я руками. — Но у нас и помимо валютных схем есть чем гордиться — грибы целиком наши, хрюшек из Вьетнама «дергать» старшие товарищи научились и в пару колхозов-передовиков уже за рубли поставляют. Ну и все кооперативное туда же — почти все из этого можно применить, заменив вложения из моего кармана государственными кредитами.

— Посевная даже толком не началась, — вздохнул он. — А ведь спросят.

— Собрали озимые, распахали, удобрили, посадили что могли из раннего, — пожал я плечами. — Работа ведется. Да ерунда, пап Толь, спорим ты оттуда вернешься с приказом собирать делегацию на вручение совхозу ордена Ленина в Кремле?

— Спорить еще с тобой! — отмахнулся папа Толя. — У меня все.

— Живем, в ус не дуем! — подмигнув Оле, подвел я итог, и мы с ней пошли в мой кабинет.

— А у вас совхоз-миллионер, получается? — уточнила она по пути.

— Очень миллионер, — покивал я и признался. — Интересно экономической фигней заниматься, творчество — это замечательно, но песнями и книгами страну не накормишь. Так что мы со старшими товарищами медленно, но верно превращаем «Потемкинскую деревню» в Подмосковную житницу. А впереди у нас всех — гигантская проблема.

— Какая?