Самый лучший комсомолец. Том третий

— Из-за сценария, — ответила Екатерина Алексеевна. — Говорит — все переврали.

— И хорошо, мне творческое наследие Станислава Германовича все равно не нравится, — признался я.

— И мне не нравится, — призналась и Фурцева. — Я вообще фантастику не очень.

— И я! — поддакнула Зыкина. — Кроме Сережиного, конечно, — поспешила успокоить ранимого мальчика.

— Твое мы вместе со всей страной читаем, — широко улыбнулась мне баба Катя.

Покинули школу, погрузились в «членовоз» и поехали к пластиночному заводику.

— Ты, говорят, в Корею хотел? — спросила Фурцева.

— Хотел, — кивнул я. — Задач и планов у меня там нет, просто посмотреть. Ну и бригаду строителей выписать для совхозных нужд. Может и осядут, если захотят и отпустят.

— Езжайте тогда, — благословила баба Катя. — Но не просто так — у нас нынче негласная установка на укрепление сотрудничества с азиатскими соседями, так что будет у тебя программа и представительские функции.

— Олю возьму с собой? Все равно каникулы, — решил я сделать поездку чуть приятнее.

Вредина-Вилка, имитируя ревность, незаметно ущипнула меня за ягодицу.

— Заодно выступит, — одобрила Екатерина Алексеевна. — А там у вас что? — указала на площадь, мимо которой мы проехали.

— Концерт под открытым небом, в основном — Олин. Я там гитаристом и немножко своим разбавить — она два часа не вытянет, устанет.

— А мне можно? — скромно спросила Зыкина.

Хорошая тетенька все-таки.

— Народ вас очень любит, Людмила Георгиевна, — с улыбкой одобрил я. — Но придется музыку фонограммой поставить — пленки у меня есть, но музыканты ваш репертуар не знают.

— Не надо нам никаких фонограмм! — отвергла она план. — Где тут позвонить можно?

Припарковались на заправке, Зыкина сходила вызвонила своих музыкантов, и мы поехали дальше.

— Давайте тогда час мы с Олей, час — вы, и потом еще час мы. А еще у нас в конце программы песня с элементами хора, можно вас попросить поучаствовать? — пересмотрел я регламент выступления.

— Какая песня? — заинтересовалась Фурцева, пока Зыкина согласно кивала — тоже мне просьба.

Рассказал текст.

— Здорово! — оценила Екатерина Алексеевна. — В корень зришь — человечество в масштабах Вселенной всего лишь ребенок, который делает свои первые робкие космические шаги.

— А еще в космосе капиталистов нету — про такое тоже песня будет, веселая и с трубами. — похвастался я. — А вы, кстати, замечали, насколько разнится видение будущего у наших и капиталистических фантастов? У нас это по большей части «Мир Полудня», где гармонично развитые коммунисты улучшают мироздание в галактических масштабах, а у них — войны, власть корпораций и усиление экономического расслоения.

— Потому что приказ у наших фантастов такой — светлое коммунистическое будущее описывать. Такое, чтобы туда всей душой попасть хотелось, пусть не нам, но хотя бы внукам и правнукам, — веско заметила Фурцева.

Нашел кому рассказывать — бывшему Министру культуры.

— Как говорил Никита Сергеевич на встрече с писателями, — продолжила она. — «Писатели — это артиллеристы. Это — артиллерия, потому что они, образно говоря, расчищают путь нашей пехоте. Образно говоря — прочищают мозги кому следует». Может поэтому Никита Сергеевич за это тебя и ценит? — улыбнулась мне. — Ты «мозги прочищаешь» в мировых масштабах.

Стало очень приятно.

— Не едет что-то, а ведь обещал, — неожиданно для самого себя пожаловался я.

— Так ты позвони, позови, — предложила Фурцева. — Не такой он человек, чтобы незваным приходить, — подумав, добавила. — Если не по служебным обязанностям, конечно, а у вас тут проверять нечего — и так все через КГБ проходит.

Добрались до комплекса кирпичных зданий — администрация, склад, регулярно пополняемый музыкальный магазин (колхозники тоже музыку слушать хотят) с проигрывателями, бобинами и пластинками — ничего из этого не залеживается, только успевай в «Березку» посыльных с чеками отправлять, и, собственно, длинное производственное здание. Цикл прямо полный — даже матрицы прямо тут отливают.

Сходили к директору — переманил с «Мелодии» вечный экспонат Доски Почета в лице Антонины Павловны Бондаревой, интеллигентной внешности худую даму чуть за сорок, по специальности — инженер. Муж у нее военный, так что определили его служить в воинскую часть в тридцати километрах от нас, чтобы почаще дома ночевал. Справляется хорошо, но на Доску не пускаем — там вообще никакого начальства нету, только местные пролетарии.

Попили чаю — в меня уже не лезет, блин! — Зыкина подписала товарищу Бондаревой пяток пластинок, последняя после согласования со мной распорядилась загрузить в «членовоз» еще сотню — эти дамы заберут собой, подарить «кому следует».

Быстренько (потому что время уже поджимает) осмотрели производство — Людмила Георгиевна одарила персонал автографами — и направились к ДК, переодеваться и кооперироваться с музыкантами.

Глава 13