Самый лучший комсомолец. Том второй (СЛП-4)

— Сыночек, ты у меня такой хороший! — умилилась она.

— Третий месяц где-то, правильно? — на всякий случай уточнил я.

— Где-то так, — подтвердил папа Толя.

— Ну нормально, за полгода даже если соседи откажутся чего-нибудь найдем, — подмигнул я родительнице, и мы с отчимом пошли договариваться.

— Пап Толь, я реально рад пополнению в семье, — заявил я. — Но, если вы стесняетесь покупать презервативы, я могу с вами поделиться.

Судоплатов-младший нервно хохотнул и обозначил проблему:

— Наташа в больницу не хочет.

— Уговорим, нам все равно с вами в колхоз через две недели, чего она одна тут торчать будет? — пожал плечами я. — Таня у бабушки с дедушкой поживет. Выделят ребенку одну из двенадцати душераздирающе-буржуазных комнат?

— Выделят! — заржал Судоплатов.

Вышли на лестничную площадку, позвонили в дверь. Открыла Элеонора Андреевна, дама двадцати девяти лет, гордая мать восьмилетнего толстощекого Антошки, который прямо сейчас выглядывает в коридор. Муж у нее — армейский капитан, работает в Министерстве обороны, и, в идеале, решать жилищный вопрос нужно с ним — в этом случае за моими плечами будет возвышаться незримая тень генерала Епишева. С другой стороны — это пованивает давлением, которого я всеми силами стараюсь избегать. Ну неприятно, когда народ боится и лебезит — я же блин хороший человек, несмотря на вот это вот все.

— Добрый вечер! — поприветствовали мы ее.

— Здравствуйте! — обрадовалась она таким-то (ладно, «такому-то») гостям. — Проходите, чаю попьем, я оладушек напекла, мед есть — родня из Краснодара прислала.

— С радостью! — на правах главы семьи (формального) ответил за нас папа Толя. — Спасибо большое.

Прошли по устилающему пол коридора ковровой дорожке, заглянули в большую комнату — стенка, два ковра — второй на стене — черно-белый телек и довольно убогая мягкая мебель. На подоконнике — герань, на свободной от ковра стене — реплика картины Сурикова. Неважно, все равно все это они с собой заберут.

Помыв руки и отметив приличную отечественную сантехнику, прошли на кухню, немножко поговорили о пустяках, откушали вкусных оладушек, я научил Антошку играть в «камень, ножницы, бумагу», и матери пришлось его немного осадить — рвался во двор, показать остальным. Игра не новая, но малораспространенная, поэтому неудивительно, что так загорелся.

— Элеонора Андреевна, мы к вам по очень непростому вопросу, — изобразив на лице неловкость и потупив взор, перешел я к делу. — Мама беременна.

— Поздравляю! — вполне искренне улыбнулась она.

— Извините, если моя просьба покажется вам слишком наглой, — продолжил я. — Уверяю вас, в случае отказа мы просто уйдем, и никаких проблем ни в коем случае не возникнет ни у вас, ни у Игоря Федоровича. Могу я предложить вам переезд в трехкомнатную квартиру поближе к центру? Все организационные и финансовые вопросы мы возьмем на себя, потому что вам, очевидно, лишняя суета не нужна, а переезд — это всегда нервы и проблемы. Извините, — закрепил покаяние.

— Соединить хотите? — задумчиво спросила она.

— Пока — только мечтаем, — развел я руками.

— Трехкомнатная, значит? — еще более задумчиво спросила она.

— Мы чувствуем себя виноватыми, поэтому были бы очень благодарны, если бы вы позволили нам таким образом успокоить совесть, — кивнул я, продолжая прятать глаза.

А вот папа Толя не притворяется — ему реально неловко.

— Нужно с мужем посоветоваться, — с хитринкой в глазах намекнула она.

Кто осудит?

— Само собой, — кивнул я. — Такие вопросы нужно обсуждать всей семьей. Кроме того — Игорь Федорович настоящий профессионал с потенциалом как минимум полковника, и мы с папой Толей его очень уважаем.

Во, теперь всё — можно начинать искать им «трешку» — желательно хотя бы три-четыре варианта, чтобы могли выбрать и не материли меня, когда никто не видит — выдавил, мол, из обжитого уютного гнездышка в халупу.

— Разумеется, если будет нужен ремонт, расходы на него мы тоже возьмем на себя, — добавил я.

— У Игоря руки золотые, сами справимся, — ради приличия поскромничала она.

На обратном пути поделился с отчимом внезапно снизошедшим на меня откровением:

— Получается — пять комнат с двумя ванными. Если захватить еще эту и эту, — указал на остальные соседские двери. — Двенадцать комнат и получится! Я не против иметь дюжину братьев и сестер, пап Толь, но, может, все-таки поделиться с вами презервативами?

* * *

— Народ-вор, народ-гнида, народ-гной! — оскорбленный в лучших чувствах, стоя на засыпанной галькой дорожке в успешно доделанном кусочке «Эко-парка Сокольники», я грустно взирал на бронзовую статую быка, у которого вчера ночью неизвестные вандалы спилили рога.

Довести до ума в этом сезоне успели где-то пятую часть парка, и эта часть приводит жителей района в восторг — красиво, необычно, чистенько, фонарей хватает, а вдоль аллеи — статуи животных, по которым деточкам очень нравится лазать — табличка, что так можно, в наличии. А чего бронзе сделается? Наоборот — штанишки и кофточки помогают поддерживать статуи в чистоте, собирая на себя пыль и голубиные подарки.