Самый лучший комсомолец. Том второй (СЛП-4)

— Боюсь-боюсь! — ехидно подтвердил понимание фарца, обернувшись назад свистнул в два пальца, и к нему присоединился идентично одетый парень помоложе. — Пригляди, — велел он ему, отгрузил в мои радостно протянутые руки пластиночку и грустно поморщился на толстую пачку рублей, из которых Виталина отсчитала ему жалкий «четвертак», не забыв сопроводить передачу денег высунутым языком.

Видимо осознав, что упущенная на этапе согласования выгода вскоре многократно окупится обретением реально денежного клиента, молодой человек взбодрился и довел нас до выхода с рынка. Миновав площадь — нашлась пара корпоративных вывесок — свернули во дворы, наивный фарца немного попетлял на случай «хвоста» и завел нас в подъезд новенькой девятиэтажки. Пока ждали лифт, он пялился в окно подъезда, где, само собой, никого не увидел.

— Че-ты суетишься-то? — по пути наверх спросила Виталина. — БХСС опять показательные рейды проводит?

— Порядок такой! — гордо вскинул он подбородок. — Меня брательник-спецназовец «хвост» сбрасывать учил. Ты вот заметила, что нас с рынка дедок «пасти» пытался?

— Не-а, — даже немного растерялась Виталина.

Потому что дедок и его набитая продуктами «авоська» покинули нас четыре двора назад — домой зашли, не забыв помахать мелькнувшей в окне второго этажа бабушке.

— Вот видишь — стопудово из КГБ был, а меня потерял! — продолжил бахвалиться фарца, когда мы покинули лифт на шестом этаже, и отстучал по стандартной обитой дермантином двери замысловатый ритм.

Привратник в виде перегидрольной страшненькой блондинки в джинсах и свитере запустила нас в набитую шмотьем «трешку» — немалого уровня склад! — провела мини-экскурсию, показав где тут и что, после чего в дверь постучали стуком обычным, и оба фарцовщика моментально были отправлены в нокаут моей машинисткой. Сходил открыл дверь, запустив дядю Германа, дядю Витю и лично Никиту Сергеевича Хрущева, который к ловле «на живца» полностью непригоден — его и с маскировкой узнают.

— Долго! — припечатал он нас с девушкой. — Надо было его еще там брать да ко мне в машину!

— Мне ведь нужно учиться, Никита Сергеевич, — развел я руками.

— Учиться нужно, — потеряв интерес к теме, Хрущев снял шапку, расстегнул пуговицы пальто, сунул кожаные перчатки в карманы, по-отечески приобнял меня за плечи и не снимая ботинок повел по квартире. — Вот она, «брежневщина» во всей красе, — обвел рукой завешанную импортным тряпьем стену гостиной. — Разбаловались все, развратились. Это хорошо, что мы порядок наводить начали, — чисто из богатого партийного опыта подстраховался он. — Но ты посмотри какой ужас — я такого с шестьдесят первого года не видел!

— Это когда за валютчиков и фарцу плотно взялись? — предположил любознательный мальчик.

— Тогда, — кивнул Никита Сергеевич, отпустил меня и начал осматривать содержимое шкафов — здесь они занимают две из четырех стен.

Окно хитрые фарцовщики шкафом закрывать не стали — подозрительно же! — поэтому под подоконником поставили этажерку с буржуйской обувью.

Обнаружив в первом женское нижнее белье, бывший Генеральный гоготнул и показал мне белые с рюшечками панталоны:

— Как сейчас помню — в город меня малого брали, там купеческая дочка с пролетки слезала, каблучок сломала и прямо в грязь французским платьем, весь срам — наружу. Примерно такие и носила!

Дореволюционный панцушот!

Поржали, Никита Сергеевич убрал «неглиже» на место и продолжил обыск, вернувшись к основной теме:

— Приезжаю я, значит, в Берлин, а мне немцы и говорят — нигде мол такого страшного черного рынка как в Москве не видели. Шеи бы посворачивал! — внезапно рявкнул он и побагровел.

— Вам бы нервы поберечь, Никита Сергеевич, — без особой надежды попытался я купировать потенциальный инфаркт.

— Поучи! — рявкнул он уже на меня и взял себя в руки, наложив последние на пятый по счету шкаф, с джинсой. — В Москву вернулся, накрутил хвосты. «Закон обратной силы иметь не должен!» — передразнил, по всей видимости, своих силовиков, отговаривавших Хрущева применять высшую меру к уже осужденным и отбывающим наказание валютчикам — закон ужесточили уже после суда, по Высочайшему повелению. — У Рокотова, между прочим, полтора миллиона долларов при обыске нашли — представляешь какие это деньги?

Я представлял, но Никите Сергеевичу было все равно:

— На двадцать миллионов рублей эти деятели наспекулировали, это же какой урон стране! Мы эту валюту чуть ли не вручную по копеечке распределяли, времена были не чета нынешним, никакого тебе нефтепровода — как встарь всё, пенька да меха — а эти на зоне восемь лет народные харчи будут проедать? Председателя Мосгорсуда пришлось снимать — либерал был!

«Либерал» из уст Никиты Сергеевича прозвучало почти матерно.

— Таких — только стрелять! — припечатал он напоследок и смерил разочарованным взглядом содержимое последнего шкафа — косметика и парфюмерия. — Нашли чего? — спросил обыскивающих остальные комнаты дядей.

— Нашли, Никита Сергеевич, — раздался в ответ голос дяди Вити.