Самый лучший комсомолец

И ведь помогает это «немножко» гораздо круче, чем совершенно ужасный вчерашний вечер — Фурцева испугалась и в рекордные сроки набила нам полную квартиру «селеб», включая саму себя. Сочувствовали, дарили всякое, рассказывали какой я хороший. На лицах, что немного веселило — облегчение. Сломался Электроник! Ну наконец-то! Вот теперь видно — живой ребенок, сидит ревет, конфеты с ожесточением ест. И знакомить предлагали, само собой. Очень стыдно вчера было — столько людей все побросало и прибежало мальчику сопли вытирать. Жалкий! Лучше бы тихонько и мужественно плакал в подушку, закрывшись в комнате на весь вечер — мама с Таней бы поняли и не осудили. Чего уж теперь.

— Спасибо. Немножко — это приятно, — благодарно улыбнулся я. — Кофею?

— Можно, — кивнула она и зашла в квартиру.

Стандартно никого нет, один ленивый Сережа спит аж до восьми — ему же не в школу. Мама пыталась остаться — вдруг сыночку опять грустно станет? — но, судя по ехидной улыбке после взгляда на часы и спешного ухода «к Эмме Карловне» ровно десять минут назад, решила поручить меня Вилке. Она же не слепая, и видит, что мне с «Виталиной Петровной» время проводить нравится.

— Меня тоже бросали, — повесив тонкий плащик (прохладно по утрам) на вешалку, выдала совершенно неожиданный факт Вилка.

— Сказочный долбо*б, — оценил я личностные характеристики «бросателя». — Расскажешь?

— Да что там рассказывать, — расстегнув молнии сапог, аккуратно сняла, и мы пошли на кухню. — Когда из больницы выписали… — указала на скрытый блузкой и пиджаком шрам. — Подумала: «ну хоть мужика себе найду какого захочу, а не какого укажут. Замуж выйду, детей нарожаю, чтобы все как у людей».

— Не вышло? — поощрил я на дальнейший рассказ.

«На кого укажут» немного царапается, но это ничего, это уже привычно.

— Как видишь, — с утрированной печалью развела руками Виталина. — Ты же видишь, какая я?

— Одиннадцать из десяти, — подтвердил я, выставив на стол пару кружек и тарелку с пирожками — кто-то вчера принес, еще остались — и усаживаясь напротив.

— Так и есть, — впервые признала свою ультимативную красоту Вилка с горьким вздохом. — Чего на мелочи размениваться? Корочкой швейцара шуганула и в Прагу пошла. С одним потанцевала, с другим. Хочешь квартиру, красавица? А машину? Противно! — фыркнула она. — Я — не проститутка, я оперативный работник!

— Это так, — согласился я.

А разве нет?

— Подумала может с кем попроще получится? Замаскировалась, — указала на костюм машинистки. — В библиотеку пошла. Нашла инженера, а он… — махнула рукой.

— Комплексовал, ревновал и подчеркнуто над тобой трясся, — выдал я собственных тараканов.

— Пять раз в день звонил — на работе я или ищу кого получше? — кивнула Виталина. — А на третий день бросил — нервничает мол, стенокардия.

— Тупо я! — гоготнул я и на всякий случай уточнил. — Кроме стенокардии и давления — мне по возрасту не положены.

И вот уже как-то и совсем не грустно.

— Что с тобой за эти три дня на даче Самого сделали, Сережа? — сочувственно вздохнула она. — Ты же совсем другим вернулся.

— Лучше? Это важно!

— Лучше, — выдала ребенку конфетку Виталина.

— А я тебя эгоистично себе выпросил, — признался (ой, типа она не знает!) я, глядя Вилке в глаза. — С потешным условием «пока не захочет уйти». Но ты ведь хер уйдешь, даже если сильно хочется, товарищ лейтенант — у тебя же служебный долг не в бумагах прописан, а прямо на сердце вырезан. Получается — жадный ребенок выпросил себе мечту на вырост. Ты же одиннадцать из десяти, а я — пионер. Стараюсь теперь соответствовать, пресловутую пользу приносить, чтобы тебе не с озабоченным малолеткой остаток жизни коротать пришлось, а с кем-то, кто тебя сто́ит.

— Специально мне кровь поначалу сворачивал, да? — вздохнула Виталина.

— Мстил, — признался я. — «Медовая ловушка» на объект сработала штатно, дня за три. Обидно было, типа проиграл.

— А теперь? — улыбнулась она.

— А теперь-то чего уже? — улыбнулся я. — Пути назад нет, осталось смириться и получать удовольствие.

— Приказа «доставлять удовольствие» у меня нет, — слила немножко служебной инфы Виталина.

— А какие есть? — заинтересовался я. — Я могу попросить других, и мне даже бумажку с печатями покажут, но я лучше у тебя спрошу.

— Но отчеты-то почитать хотел! — ухмыльнулась она.

— Хотел, но это — тоже важная часть моей дуги характера, — кивнул я. — Спасибо за стёб, именно тогда я и понял, насколько нечестно поступаю, заглядывая в твою голову без спроса.

Почти и не вру — сразу понимал, но очень уж хотелось. И все еще хочется, но — не стану.

— Отчет был настоящим, приложения — поддельными, с намеком, — призналась она.

— Намеки тоже частично понял и убрал наполнение самого толстого приложения. Пошлятину видишь?

— Не-а! — с улыбкой покачала головой Вилка.

— Иногда будет проскакивать, но стараюсь минимизировать. Анекдоты и шутейки не уберу — нравятся.

— Не убирай, пожалуйста, — одобрила она.

— А антисоветчина, — развел рукой. — Ничего плохого не вижу — я просто отмечаю как плюсы, так и минусы. Пусть остается.

— Пусть остается, — кивнула Виталина. — Познавательно.