Самый лучший комсомолец

— Ага, он! — «шпионским» шепотом подтвердил информатор, указав на курящего беломорину черноусого высокого пузатого мужика лет за тридцать в сером плаще и кепке, стоящего под расцветающей у подъезда рябинкой.

— Просто образец подозрительности! — оценил я. — Благодарю за прекрасную работу, агент Рыжий!

— Служу Советскому Союзу! — шепотом козырнул Рыжий и посмурнел.

— Да, в машину, — мягко кивнул я ему.

— Ладно, — буркнул он и пошел к транспорту.

— Видел? — спросила Вилка.

— Реакцию базового пионера на тебя?

— Да.

— По сути тоже самое! — хохотнул я. — Стой тут, а я пойду куплю фоточку. Можно?

— Иди, — разрешила она и погладила на прощание по щеке.

Вдохновляет!

— Здравствуйте, дяденька! — обратился я к советскому торговцу порнухой.

Бывает же!

Щурящийся на солнышко дяденька не обратил на меня внимания.

Тьфу ты!

Помахал руками, он перевел взгляд на меня, и я не без смущения проделал совершенно однозначные движения рукой.

Ухмыльнувшись, дяденька кивнул и пугающе распахнул плащ.

Фух — одет в брюки и свитер, а на плаще в прозрачных карманах развешаны открытки.

— «Пять?»

Он кивнул.

Достал полтора десятка разных «моделей», отсчитал офигевшему мужику деньги и показал:

«Люблю я это дело!».

Продавец порнухи несовершеннолетним беззвучно гоготнул и показал мне большой палец.

— На удивление приятный мужик, — доложил я обхохатывающейся у выхода из арки Вилке.

Утерев слезинку, она показала мне большой палец и снова сложилась пополам, закрыв рукой сдавленно хохочущий рот.

— Я очень рад, что тебе весело, — улыбнулся я ей.

— Угу, я знаю, — шмыгнула носом она.

— Однако ситуация на самом деле страшная: подозрительный глухонемой человек торгует порнографией у всех на глазах в любых объемах. Причем качество — потрогай, — выдал Вилке открытку. — Фабричное!

— Большая фотолаборатория или сразу типография, — задумчиво кивнула она. — Пойдем допрашивать инвалида?

— Пойдем допрашивать инвалида, — согласно кивнул я. — А что поделать? Нам он не интересен, нам нужны те, кто выше. Ты его немножко попугай, а я предложу пять тыщ — пусть в Сочи едет, например.

— Это много! — «открыла» она мне глаза.

— Если сможешь сторговаться на меньшее без членовредительства — разницу отдам тебе, на оперативные расходы.

— А давай! — не стала стесняться Вилка, и на ходу вынимая красную корочку пошла к глухонемому.

— Дай позырить! — тихонько простонал Вовка сквозь опущенное заднее стекло.

Отдал ему открытки — ребенку же интересно! — и двинулся за Вилкой, активно жестикулирующей на порнографа:

«…яйца отрежу».

Мощно!

Бледный мужик прожестикулировал:

«Я инвалид! В прокуратуру пойду!»

«Сто рублей!» — пожадничала Вилка.

«Триста!» — от души запросил глухонемой.

Сошлись на ста восьмидесяти, и «ни рублем больше!».

«Товар приходит из Одессы — больше ничего не знаю» — получив оплату, щедро наделил нас информацией глухонемой.

Виталина страшно на него посмотрела, и он разразился длинной «речью» с обилием имен, кличек и должностей — никого старше лейтенанта.

— Пошли, — развернулся я и пошел к выходу из арки, краем глаза глядя как глухонемой смывается через противоположную арку.

— Нужно вызывать БХСС, — предложила девушка разумный путь.

— Усиливаться надо, но по-другому! — одобрил я, выбрав слабоумие и отвагу, и пошел к телефону.

Набрав номер, назвал секретарю Щелокова четыре выданных мне министром цифры, и меня соединили.

— Николай Анисимович, здравствуйте, это Сергей Ткачев беспокоит! — бодро оттарабанил я в трубку. — Я тут целую мафию нашел, Всесоюзного масштаба.

— Что-о-о? — протянул он.

— Организованная преступная группировка по полной программе, — «объяснил» я. — Имеет производство, логистику и сбыт. На всех этапах их злодейства прикрывают коррупционеры маленького ранга на местах. Действуют с особым цинизмом — привлекают к своей деятельности глухонемых.

Подмигнул с любопытством взирающей на меня сквозь закрытую дверь телефонной будки Вилке.

— Кхм…Кхм… — откашлялся министр и робко предположил. — Тебе опергруппа нужна, Сережа?

— В том числе, Николай Анисимович. Но это — мафия! Спрут! Преступный синдикат! Не будет никакого толку, если мы посадим трех-четырех лейтенантов БХСС — хотя и их посадить нужно, вам назвать имена?

— Кхм… — и вправду друг Леонида Ильича — вон как кашляет! — Да, назови. Но… — опомнился он. — Ты уверен?

— Не на сто процентов, — честно признался я. — Но это — в лейтенантах, их нужно проверить, но в этом вы гораздо лучше меня разбираетесь, Николай Анисимович — вон сколько коррупционеров переловили в последнее время.

— Такая у нас работа! — вальяжно поскромничал Щелоков.

— Но в спруте я уверен полностью! — добавил я. — Нужно ехать в Одессу! Немедленно! Иначе коррупционеры на местах все узнают заранее и покажут «Потемкинские деревни». Давайте отправимся через час на Ту-144? Без вас мне никак, Николай Анисимович — спрут может оказаться достаточно огромным, чтобы поглотить и высокоранговых коррупционеров на местах, — продолжил старательно упирать на «на местах» — мол, ты-то тут причем?

— Предлагаешь мне поехать с тобой? Сейчас? На Ту-144? — наконец-то врубился он.