Самый лучший пионер. Том 2

– А я не верю! – твердо кивнул я. – В СССР жить безопасно, сытно и стабильно – государство обо всем позаботилось, работай себе восемь часов в день, расти профессионально, получай без дураков хорошие по мировым меркам деньги и уровень жизни, да в ус не дуй – не сократят, не оптимизируют, оставив без куска хлеба и крыши над головой. Люблю я Родину, в общем, – развел я руками со счастливой улыбкой.

Совочек хороший, мне тут просто жутко нравится! Не врали нам пожилые, значит – реально дышится легче во всех смыслах.

– Я тоже Родину люблю, – решил признаться и КГБшник.

– Это специально, чтобы на записи осталось? – предположил я.

– На какой записи? – вполне убедительно «удивился» он.

– Товарищи стенографисты, я сейчас книжку буду диктовать, если вы это все напечатаете в трех экземплярах и передадите мне до моего отъезда, с меня при первой возможности три бутылки французского коньяка. И это не подкуп, а благодарность от чистого сердца! Глава 1. По центру – «Запись в журнале: Сол 6»…

К моменту, когда мы подъехали к воротам глухого забора, окружавшего одинокое небольшое двухэтажное, желтого кирпича здание «средне-купеческой» дореволюционной архитектуры – это когда на арки и барельефы денег хватило, а на колонны – уже нет, небо начало светлеть, а окружающий мир подсветила серая дымка. Надиктовал почти целый авторский лист "Марсианина" – очень удобно! Если запись и вправду есть, конечно. Да ее не может не быть – фиг дед напрямую ко мне пойдет, не ознакомившись с тем, что я нес по пути.

Снег закончился, и одетый в бушлат с чистыми погонами гладковыбритый дворник средних лет – он нам ворота и открывал – старательно очищал ведущую к дому дорогу фанерной лопатой. Покинули транспорт в пристроенном к дому гараже, и через дверь попали оттуда прямо в застеленный потрепанной ковровой дорожкой коридор.

– Небогато начальник КГБ живет! – одобрил я скромное убранство – никакой тебе позолоты, стандартная побелка и фабричные светильники-новоделы на потолке.

– Это – государственная дача, – пояснил несущий мои пожитки дядя Саша.

– О, более чем уверен, что «государственность» немалой части дач весьма условна! – выдал я немного антисоветчины. – И обставлены они многим европейским аристократам на зависть!

– Знаешь что-то конкретное? – заинтересовался мужик.

– Не-а! – покачал я головой. – Но фиг поверю, что не знаете вы! Но это не мое дело, впрочем.

– Почему же не твое? – осудил «хатаскрайничество» КГБшник. – Гражданскую сознательность проявлять должен каждый!

– И иногда вешать особо зарвавшихся бояр на фонарях, аки в Революцию! – радостно подтвердил я и спросил. – Мне кажется, или здесь прохладно?

– Котел слабый, – пояснил дядя Саша. – На второй этаж не ходи, там еще холоднее, да и нет там ничего – не пользуются. Не переживай, у тебя в комнате обогреватель электрический стоит.

– Если у деда нету, я ему отдам – он пожилой, ему нужнее, – проявил я благородство.

Гоготнув, КГБшник открыл дверь слева:

– Ванная!

– Принял! – отчитался я, отметив темные пятна по углам, потрескавшийся кафель и ржавчину на дне чугунной ванны.

– Туалет! – открыл он соседнюю.

Унитаз приличный, с оснащенной резной деревянной ручкой веревочкой для активации смыва.

– Твоя комната! – открыл дверь справа.

Комната была большой, теплой и с большим окном, показывающим серенький утренний заснеженный хвойный лес. Красиво! У стены, рядом с советским, воткнутым в розетку обогревателем с раскаленной докрасна спиралью, широкая двуспальная кровать, судя по толщине застеленная периной. У окна – письменный стол со всей потребной канцелярией, большая стопка папиросной бумаги, рядом – стопка копирки. Все как я и просил. Прислоненная к столу гитара – в наличии, равно как и аккордеон, и фортепиано в центре комнаты. Беленькое, нифига себе!

– Дорогущее поди? – указал я на инструмент.

– Постарайся не сломать, – попросил он в ответ.

– Маме можно позвонить? – указал на стоящий в комнате телефон.

– Для того и стоит, – кивнул он, сгрузил мой багаж на пол. – Располагайся, маме звони, через десять минут Агафья Анатольевна придет, она тебя покормит и покажет где тут что. А мне пора.

– До свидания, спасибо, что подбросили! – поблагодарил я его.

– Бывай, юморист! – хохотнул он и закрыл за собой дверь.

Ух, тяжелые будут каникулы!

Глава 4

– Привет, мам, это я! – родительница взяла трубку после первого же гудка. – Жив, здоров, добрался нормально, тут красиво, тепло, и меня сейчас будут кормить. Главного пока нет, обещал быть к обеду. А еще у меня в комнате телефон стоит, так что вечером еще позвоню.

– Ну и хорошо, – с облегчением выдохнула изволновавшаяся мама. – Обязательно звони, и веди себя прилично, без этих твоих жаргонных словечек!

– Обязательно! – скрестив пальцы, пообещал ей я.

Даже пытаться не стану: странная речь – не минус, а последствия аварии.

– Мне еще Сойке позвонить нужно, поэтому прощаюсь до вечера! – время-то идет, и скоро придет кормилица-Агафья.

– Звони, Ромео! – хихикнула мама и повесила трубку.

Ромео набрал номер, поздоровался с взявшей трубку Эйкой Кацуевной, и она передала трубку дочери.