Самый лучший пионер

Сравнявшись с девушкой, достал секретное оружие:

— Будешь жвачку?

— С чем? — Не стала она сразу принимать угощение.

— Не знаю, не пробовал еще, — Признался я: — Juicy Fruit.

— Такая жвачка мне нравится! — Одобрила Катя (она бы любую одобрила, но это — часть игры).

Аккуратно поделил пополам, и мир в нашей маленькой компании был восстановлен.

— Мне в санаторий уехать надо, — Признался я: — До двадцать девятого августа.

— Мероприятие у нас тридцатого, — Успокоила меня пионерка.

— Хорошо, а то не хотел подводить товарищей, — Облегченно вздохнул я.

— Это правильно, товарищей подводить нельзя! — Одобрила она.

Домой вернулся только вечером — по выставке бродили много, и даже перекусили чебуреками — Катя захотела именно их.

Таня уже ушла, а мама гордо продемонстрировала мне итоги сегодняшнего дня — целых сорок три патча. Чудовищные триста восемьдесят семь рублей! А ведь сырье еще осталось!

— Я округлю! — Поведала мне мама: — Триста нам и восемьдесят семь — Тоне отдам, за обувью как раз сходим. Ну и завтра сколько сделаем еще, — Пообещала добавить еще.

— Это хорошо, — Кивнул я.

— Лишь бы Фил заплатил как договорились, — Вздохнула мама и с улыбкой спросила: — Как погуляли?

— Весело! — Признался я: — Реактор смотрели!

— Со мной ты тоже его смотрел, — Грустно улыбнулась мама.

— И еще посмотрим — офигенно же! — Пообещал я.

— Катя наряжалась? — Любопытно прищурилась родительница.

— Наряжалась, — Подтвердил я.

— Это хорошо, — Довольно кивнула мама.

— Мне двенадцать лет, мам, — Мягко остановил я ее сладкие фантазии, где сыночек женится на дочке директора родной фабрики: — Можно мне про такое пока не думать? Давай вернемся к этому всему хотя бы когда я буду в старших классах.

— А чего такого я спросила-то? — Засуетилась мама, которой стало неловко: — Голодный небось? Пойдем, сварю тебе пельменей — доедать надо, а то за месяц невкусные станут!

Глава 7

Всю первую половину дня дамы перерабатывали сырье в конечный уникальный продукт, и в обед за ним пришел Фил.

— Красота! — Оценил он: — Сколько тут?

— Шестьдесят две! — Похвасталась мама.

— Извините, теть Наташ, я пересчитаю? — Усевшись на стул, фарцовщик начал пересчитывать заплатки.

— Порядок должен быть! — Не расстроилась родительница.

Сидящая рядом со мной на диване Таня взволнованно поерзала — а ну как обманут?

— Все правильно! — Одобрил фарцовщик и отсчитал маме пятьсот шестьдесят рублей. Приняв от нее два рубля сдачи, вручил покрасневшей от такого поворота Тане пластинку жвачки, меня потрепал по волосам и откланялся, пообещав, если будет потребность, заказать еще, но не факт, что «тема» дотерпит до осени — народ же не слепой, и простоту «патчей» неминуемо разглядит, обрушив рынок к чертовой бабушке.

— У тебя мама дома сейчас? — Спросила мама у Тани.

— Дома! — Кивнула та.

Суббота же.

— Позвони ей, пусть одевается и идет к нам — пойдем наши получки тратить! — Подмигнула ей мама и выдала девочке сто шестьдесят рублей — доокруглила, так сказать.

— Я же меньше сделала! — Пискнула честная Таня.

— Это премия тебе, за старания! — Поведала мама, и соседка побежала звонить из коридора.

— Не хотелось бы такую монополию терять, — Вздохнула родительница и улыбнулась мне: — Но ничего, всех денег все равно не заработаешь, верно?

— Верно! — Согласился я, и, сложив ладони рупором, громко прошептал: — Джинсовая юбка!

— Джинсовая… — Мама подвисла, блеснула глазками: — Ну, Сережка! — С улыбкой погрозила мне пальцем.

— А кооперативная квартира сколько стоит? — Спросил я.

— Нам нельзя, у нас, видишь ли, жилплощадь большая! — Саркастично усмехнулась она, обведя комнату руками: — Аж два лишних квадратных метра!

— Богато живем! — Хохотнул я.

— Получше многих! — Гордо вскинула она подбородок.

— Это правда, — Согласился я: — Ты у меня — огромная молодец!

— Я такая! — Радостно подтвердила мама и добавила: — Нам — только обмен с доплатой.

Новый брак мама, видимо, в качестве варианта не рассматривает.

— А это — очень дорого, Сережка! — Сделала мне «пип», хихикнула, приказала: — Поприличнее одевайся, в комиссионку пойдем! — И затолкала меня за ширму, потому что в комнату вернулась Таня.

Она у нас сегодня в черной юбочке и серой блузке, так что в переодевании не нуждается — выглядит пусть и бледненько, но вполне прилично.

— А ты Филиппа давно знаешь? — Спросил я.

— Я с его матерью дружила, работали вместе, — Немного потускнел мамин голос: — Фил — хороший, нянчить тебя помогал. Она умерла пять лет назад, от туберкулеза. А папаша у него дипломат, вот и разбаловал! — Грустно вздохнула.

— Каждый сам себе дорогу выбирает, — Попытался утешить ее я.

— Да, ты прав, — Сделала она вид, что сработало.

— Фил крутой! — Заявила успешно подкупленная Таня, чавкая подарком.

— Фила когда-нибудь в тюрьму посадят! — Пояснила ей мама.

— За что? — Удивилась соседка.

— Да не переживай, — Жалеющая, что сказала слишком много мама с улыбкой махнула рукой (мне в щель ширмы видно): — Нормально все с ним будет, но ты с фарцовщиками не дружи, хорошо?

Девушка кивнула, а я, поправив ворот рубахи с коротким рукавом, вышел из-за ширмы, уселся на диван рядом с ней и перевел тему: