Самый лучший учебник журналистики. Кисло-сладкая книга о деньгах, тщеславии и президенте

Но профессионал всегда включает камеру вовремя, хотя случай активно вмешивается в вашу профессию и героем можете стать совсем не вы.

Однако еще более чудовищными вам могут показаться истории, когда действия, свойственные журналистам, совершают люди вообще далекие от этой профессии. И становятся известными на весь мир.

Когда в Ираке казнили Саддама Хусейна, то один из охранников, присутствовавший на казни, отснял последние секунды жизни тирана на мобильный телефон, а потом это видео появилось в Интернете.

Вопрос: является ли негодяем этот охранник?

Да, потому что снимать подобное – это нарушение всех этических норм.

Знал ли охранник слово «этика»? Не думаю.

Можно ли что-то сделать, чтобы подобное не повторилось?

Нет, потому что, как мы уже говорили, человеческое любопытство перевешивает любые нравственные догмы. Это – прискорбная правда.

Но вдумайтесь в другое: какой-то охранник, умеющий только стрелять и материться, просто поднял телефон и снял видео, которое в Интернете посмотрели миллионы людей, а еще на порядок больше увидели это же на телевизионных каналах.

Причем все каналы, показывая это ужасное видео, не забывали лицемерно заявлять, что вообще-то это показывать нехорошо. А тот, кто это снял, вообще-то порядочный подлец. И все это как-то негуманно…

Но абсолютно понятно, что если бы он предложил это видео какому-то каналу эксклюзивно, то его бы немедленно купили за любые деньги, одновременно громко причитая, что это безобразие.

Теперь зададимся вопросом, а разве этот охранник – журналист?

Конечно нет. Все его взаимоотношения с журналистикой заключались в том, что пару раз он лично бил журналистов по приказу начальника.

Но у него оказался телефон в нужном месте в нужное время. И хотя ему пользоваться телефоном было менее привычно, чем пистолетом, он сумел один раз нажать на одну кнопку и тем вошел в историю.

Если бы он сразу перебрался в Америку, то, уверяю вас, он уже давно побывал бы на всех ток-шоу и написал две книги. Одну политологическую для элиты – «Кровавый Хусейн и атомная бомба», а вторую для денег, под названием «Сто пятьдесят жен Саддама – секреты секса» с подробным описанием, рисунками и даже видео, которое тайно снимали на всякий случай.

Для чего я говорю об этом так подробно? Это я делаю для того, чтобы было понятно – если рассматривать журналистику не как хобби, а как профессию, за которую вам должны заплатить деньги, то выясняется, что из-за современных технологий вашим конкурентом может быть каждый.

И он получит кучу денег, так и не осознав, что в эти пять минут славы был журналистом. Он просто получит свои пару миллионов и пойдет дальше заниматься разведением кур-бройлеров, чем, собственно, и занимался до этого.

В этой ситуации я еще раз задаю циничный вопрос: а почему аудитория должна слушать, смотреть и читать именно вас?

Один мой друг, журналист, сказал мне про мои радиоэфиры: «Расслабься! Пока люди ездят в машинах, они будут тебя слушать. Им просто некуда деваться». То есть он имел в виду, что люди консервативны и не спешат менять привычное, например FM-радио в машине.

Безусловно, он прав в том, что консерватизм населения – это существенный фактор не только в работе, но и в личной жизни, даже моей. Например, консерватизм моей жены и дочери, особенно технический, не поддается описанию – такое ощущение, что до сих пор сидят на пальме и угощают друг друга бананами. Жена и дочь злятся, когда я цитирую классика, что больше всего на свете люблю смотреть на огонь, на волны, на то, как работают другие. Они злятся, потому что потом я добавляю: «И как вы паркуете свои машины».

Когда жена и дочь в одной машине и они пытаются запарковать ее между двумя, рядом стоящими, то собирается толпа, состоящая из хозяев двух соседних машин, нескольких десятков зевак, нескольких лающих от напряжения собак и двух-трех полицейских, следящих, чтобы в городе не начались массовые беспорядки.

Весь процесс поражает бесконечностью и воем мотора, а фразы типа «по-моему, он говорил, что эту штуку нужно повернуть не влево, а вправо…» потом цитирует вся улица.

Когда я это напоминаю моим дамам, то они свирепеют и напоминают мне, как я решил сварить в микроволновке два яйца и они взорвались.

Тогда я, в свою очередь, напоминаю жене, как она, спросонья, кричала теще в телефон: «Мама, я тебя не слышу, говори громче!» При этом я, в другой комнате, слышал каждое тещино слово. Пораженный загадкой, как такое возможно, я зашел в спальню и увидел, что жена держит телефонную трубку вверх ногами. То есть она слушает микрофон, куда нужно говорить, а теща, надрываясь, кричит с другого конца телефонной трубки, которая пребывает возле губ жены.

Я перевернул трубку, и жена слилась в экстазе с тещей.

Потом она, правда, обвинила меня, что я ей купил неправильный телефон, который одинаков сверху и снизу – поэтому она ошиблась.

Но особый случай, это совместная поездка жены, дочери и тещи на автомобиле. У них играет радио, и когда они пытаются найти другую станцию, то нажимают все кнопки. Но только не те, которые на самом радио.