Самый Лучший Ветер

Доходило до того, что не только мои инструменты было негде хранить, но даже пользоваться ими становилось невозможно. Мы избегали длинных рейсов, предпочитая ходить накоротке, но все равно блудили несколько раз. Применительно к морю нас можно было назвать каботажниками, то есть теми смелыми ребятами, которые стараются ни в коем случае не терять берег из вида. Но уж теперь-то мы развернемся.

Я поднялся на борт "Ласточки" и, пройдя по коридору между каютами для пассажиров и кубриком экипажа, распахнул дверь кабины пилота. Вот только раньше это у нас была собачья будка, в которой главное место занимали два кресла - одно пилота и второе, поворотное, пилота-штурмана, то есть мое. Далину в кабине "Касатки" места не предусматривалось, и он всю дорогу сидел в машинном отсеке, как сыч. Да что там говорить, раньше у нас даже гальюна не было, гадили в специальное ведро, которое после каждого рейса выкидывалось, зато теперь...Можно было не только посидеть в свое удовольствие на компактном троне, но даже принять душ в маленькой кабинке, если сильно приспичит.

Кстати, Антоша и не подозревает, кто будет всем этим хозяйством заведовать, надо будет его как-то помягче обрадовать. Рассказать о реально высокой важности исправной работы санузла, без дураков, надеюсь, всерьез проникнется. Спать и жить теперь можно было в каютах на самых настоящих диванчиках, а не как раньше, по очереди в спальнике на полу коридора, обалдеть. Правда, если будут пассажиры, придется переезжать в кубрик экипажа с откидными койками, но не беда. Напротив моторного отсека располагалась кухня, которую можно было бы сделать даже и поменьше, на мой взгляд, до того она была здоровой по летным меркам. В общем, комфорт зашкаливал.

Я еще немного потоптался в проходе, с каким-то тщеславным удовольствием разглядывая внутреннее убранство дирижабля, все эти ореховые панели, блестящие бронзовые детали и хрустальные светильники, как будто хвастаясь перед самим собой. Лухари-класс, как говорится, знай наших. Мажоры, одно слово. Потом, вдоволь налюбовавшись, вошел в кабину пилотов, которую теперь правильнее было бы назвать ходовой, или штурманской рубкой.

Не, там так же, как и в "Касатке" имелись два кресла пилотов перед широкой приборной панелью у лобового стекла, но теперь они занимали лишь малое место в кабине. Мне же было отдано, помимо одного пилотского кресла, все остальное. Во-первых, одно место с легким складным креслом в дополнительной обзорной кабине, которая находилась на уровне ног между основными креслами, для визуальной ориентировки. Во-вторых, большой штурманский стол для карт с хитрыми поворотными механизмами. Стол можно было вертеть и горизонтально, и вертикально, убирать плашмя к переборке или выдвигать на середину, как хочешь.

Латунные и бронзовые держатели для моих приборов кто-то маленький и бородатый начистил до блеска. Навороченный секстант с искусственным горизонтом, астрономический компас, компасы обычный и магический, звездный глобус, хронометры и прочее мое хозяйство никто больше не трогал и не открывал, судя по запыленности, и слава богу. Когда-то давно я предупредил особо ретивых, что руки оторву, и судя по всему, подействовало. В конце концов, ему же работы меньше, пусть спасибо скажет.

Открыв ящик с главным хронометром, я сверил показания времени с настенными часами, расхождение в две секунды было не критическим, завтра с утра перед вылетом поправлю. Поочередно пооткрывав ящички с навигационным инструментом, убедился в том, что все на месте, и принялся за проверку. Монотонная работа, требующая терпения и точности, не позволяла отвлекаться, поэтому я пропустил небольшую войну Далина и Микешки мимо себя, хотя было интересно, чего они там не поделили. Победивший гном поволок смурного домового в моторный отсек, приобщать к какой-то важной работе, громко хлопнув при этом дверью. Я вполголоса от души выматерился, Далин услышал, но обострять не стал, негромко извинившись.

- Тёма, прости пожалуйста, - шепотом из коридора, не рискуя заходить, сказал гном. - Не отвлекаю?

Я, не оборачиваясь, отрицательно помотал головой и Далин продолжил.

- Просто зла на эту гнусь мелкую не хватает, выбесил, - объяснился он. - Шибко умный у нас Микеша. Прикинь, опять под духа бестолкового косить начал. Мол, разговаривать обратно не умею и слова все забыл, а то что вчера было это ваши смешные фантазии. Я ему говорю в моторном отсеке в узкостях прибраться, куда я залезть не могу, а он веник схватил и чистый пол подметает, и на меня даже не оглядывается, сучок.

- Так он же технику боится, - сочувственно пожал плечами я. - Вот и косит под енота.

- Да нихрена он не боится, - возмутился Далин. - Когда сюда летели, в моторном отсеке спокойно сидел, при работающем-то двигателе. Ключи мне еще поперепутал, чистить полез от скуки. И главное, я ему говорю - Микеша, подь сюда, а он не слушает. Глаза себе еще сделал как у пожилой собаки, типа я бы с радостью, хозяин, тебе помог, но не могу, слов не понимаю.