Самый Лучший Ветер 2

— Кирюша, — я и так был согнут, но ради такого дела пришлось вжаться в колени ещё сильнее, лишь бы только заглянуть ему в глаза. — Я не маг. Не успел. Ты уж беги, пожалуйста, к нашим. Расскажи им. А я тут подожду.

— Вечно ты тянешь! — по нарастающей сердился на меня тот. — Вечно! А вот Далин сразу всё делает! А ты даже этот, арихмомер себе купить не можешь, всё сомневаешься! Делать надо всё сразу или не делать вообще, сам говорил!

— Ты сам пойдёшь или тебя выкинуть? — снова закрыв глаза, со вздохом спросил я. Плохо, конечно, провести последние часы в одиночестве, но ещё хуже вот так, когда единственный близкий твой практически бьётся в истерике, не давая тебе такой желанной передышки.

— А как магом стать, ты знаешь? — начал щипать меня Кирюха, потому что на дёрганья я уже не реагировал. — Ну говори, Артём!

— Не знаю, — со вздохом признался я. — Вроде как Лара или на худой конец Арчи должны мне показать что-то, к чему-то приобщить. Да так, чтобы я с нарезки не слетел, не перегорел, в общем.

— А что, что показать-то? — уже не в шутку щипался трюмный. — Ну говори ты, дубина!

— Не знаю, — потихоньку уплывал куда-то я. — Мир этот, вроде бы, только по-настоящему. Таким, какой он есть на самом деле. И место в нём мне найти, вроде бы. Не знаю.

— И всё? — удивился Кирюха. — Дай мне палец! Руку то есть! Сейчас же! Я тебе так покажу, не зарадуешься!

Я удивлённо и одновременно очень устало вытащил левую руку из-под своего живота, прижатого к коленям, и протянул ему. Он схватил меня за указательный палец, внимательно его осмотрел, а потом вдруг ловко и быстро тяпнул до крови. Я даже не дёрнулся и не удивился, история повторялась, а вот удивился я его словам.

— Мы на одной волне, — внимательно глядя мне в глаза, непонятно, но уверенно и с облегчением сказал он. — Щас всё будет.

Глава 33, в которой многое становится ясно

Боли в прокушенном пальце я не чувствовал, как и в разбитом затылке, не до них было, но сумел удивиться, когда увидел, что Кирюха прокусил кисть и себе. Он приложил свою рану к моей, смешав кровь, и стал необычайно торжественным.

— Артём, мой друг и командор моего ордена! — медленно, чтобы я смог всё понять и прочувствовать даже сквозь боль в боку, важно и очень серьёзно проговорил тот. — Хочешь ли ты стать моим побратимом? А меня возьмёшь ли?

— Очень хочу, заместитель и друг, — так же медленно ответил я ему. — А ты, Кирентий Ласточкин, возьмёшь ли ты меня в побратимы? И станешь ли моим?

— Возьму и стану! — церемонно поклонился мне Кирюха. — Почту за честь! Во имя Прекрасной Дамы Лариски!

Между моим прокушенным пальцем и его кистью внезапно что-то потеплело, и через открытую рану в меня начало вливаться что-то странное. Не сила, не тепло, не благодать, а что-то такое, что наполнило меня ясностью, а этом мир — смыслом.

— На коленочки меня возьми! — весело скомандовал Кирюха. — Показывать тебе буду! А ты глаза закрой!

Дождавшись, пока эта странная волна не заполнит меня целиком, я сумел разогнуться, даже без удивления отметив уменьшение боли, и затащил его наверх. Мой побратим удобно угнездился у меня на коленях, довольно улыбнулся мне, дождался, пока я закрою глаза и начал.

Откинувшись на спинку стула и держа его в руках крепко, я снова без удивления почувствовал, что тьма уходит, а я начинаю видеть с закрытыми глазами, да не просто видеть, а понимать! Я понял, что всё вокруг меня дышит, всё вокруг меня живёт. И стены, и камни в них, и речка, и вон то болото, и даже ветер.

Внутри всего в этом мире сидела где маленькая живая искорка, а где и мощный живой дух, вон как в той горе, к примеру. С разумом у них тоже было по-разному, но поговорить я теперь мог со всеми. И не только я с ними, но и они со мной! Могли пожаловаться мне на что-то, могли подсказать и рассказать, могли показать. Тот самый дух горы давно мечтал избавиться от проклятого клада, в незапамятные времена бесчестно спрятанного в эту гору, с кровью и смертью. Мешал он ему, зудел и не давал мечтать спокойно, наслаждаться солнцем и ветром.

Я увидел не только их, я увидел души умерших в этом монастыре людей, потерянных и неприкаянных. Увидел и почувствовал маленький народец, в отчаянии и тоске попрятавшихся по самым тёмным и дальним закоулкам этого подземелья. Увидел и понял, что могу говорить с ними, могу защитить и дать им цель.

А ещё я увидел, что всё в этом прекрасном, волшебном и живом мире рождается добрым и хорошим, и что зло — это просто болезнь. И что жить надо в чистоте, жить надо в гармонии с миром и людьми, и что зло пачкает и нарушает гармонию. Легко сказать, да.

И ещё я понял, что если постараюсь, то займу своё место в этом мире, стану для него своим, начну понимать его желания. Быть с ним на одной волне, как сказал Кирюха.