Самый Лучший Ветер 3

— Имя, звание? — впустив в голос сокрушающую магию, врасплох для него и для Арчи рявкнул я во весь голос, как в дружине учили, вперяясь гному в глаза и легко продавливая чужую волю. Потом неожиданно для самого себя добавил, полностью копируя голос и интонацию, любимую фразу начштаба моего последнего батальона. — И встать, когда с тобой разговаривает, — тут я невольно замешкался, — ефрейтор!

Гнома перекосило, на первых моих словах и действиях он послушно подобрался, попытался выпрямиться, но на ефрейторе чуть было не соскочил с крючка, осев назад.

— Траин, капитан, командир особого отряда, — запаса магии в приказе всё же хватило ему на представиться. — Всё, больше ничего не скажу, хоть режьте меня!

Я мог бы магией перебороть его волю, но именно сейчас это требовало от меня больших усилий, несоизмеримых с результатом. Траин этот самый находился на пике своей злобы, пребывая просто в бешенстве, и утихомириваться не желал ни в какую. Он уже чуть ли не выл от бессильной ненависти, кровавой пеленой застилающей ему глаза, и от этого к полумерам становился нечувствителен. Магией можно, как я сейчас понял, легко усмирить человека, особенно если у него есть такое потаённое, не вылезающее наружу желание сдаться, но вот именно у этого гнома сейчас в наличии была лишь лютая злоба. Фанатик он, что ли? И если да, то чей?

— Порежем, если надо будет, — холодно успокоил его Арчи, наконец-то достав из кармана ту самую пластинку с рунами, испробованную им на Торговом Острове, когда Ингвара, соплеменника Хельги, заставили говорить.

— Вы же из меня предателя делаете! — рычал Траин, косясь на его приготовления бешеными глазами и, что уж совсем добавило уважения к нему в моих глазах, глядел он злобно, нисколько не испугавшись даже вытащенного Арчи ножа. — Мне же застрелиться придётся!

— Дело наше настолько велико и важно, — решился я зачем-то объяснить гному хоть что-то, — что, может быть, и не придётся. Проникнешься, может быть. И даже, может быть, решишь нам помочь от всей души. Но не можем мы, пойми, надеяться на твою добрую волю, нам нужна вся информация. Слишком многое от неё зависит! Враньё чувствовать мы умеем, но ты ведь можешь просто не всё сказать!

Но Траин с таким подчёркнутым пренебрежением во всю морду снова демонстративно не посмотрел на меня в ответ, что Арчи, не сдержавшись, хихикнул.

— Надо будет бабулю попросить тебе чин организовать, через князя, по-родственному, — предложил он. — Какого-нибудь капитана в отставке. А то ведь невозможно работать! Домового рядовым запросто сделали, с тобой тем более проблем не вижу. Мы сейчас в такой силе, что можем и на Лариску нашу погоны навесить.

Траина просто перекосило от такого посрамления субординации, правильный он был военный, но Арчи сейчас заботило это меньше всего, и маг, бесцеремонно ухватив гнома за бороду, чтобы не брыкался, принялся за дело. А вот идея насчёт капитана, кстати, была неплохой. Сам-то я с таким требованием к Ларе или к кому другому в жизни не подойду, со стыда сгорю, но если сами решат мне помочь, то почему бы и нет. Тем более что эта история с моим неправедным ефрейторством была единственной, что царапала мне душу ещё с тех времён и не давала успокоиться, да и в отставку я должен был выйти именно что капитаном, на чин выше. Протестовать или напоминать не буду ни в коем случае, а там посмотрим.

Пока я невольно мечтал о восстановлении справедливости, Арчи успел заживить разрез на лбу у Траина, и затеять какое-то мощное и чрезвычайно сложное колдунство. Спохватившись, я попытался было понять, что же это он делает, но не преуспел. Он каким-то очень хитрым образом воздействовал на мозг нашего подопечного, причём даже не на весь, а на какие-то его отдельные точки, и делал это весьма уверенно. Тут я ещё раз понял всю глубину различия между нами, и очень уважительно на него посмотрел.

— В вашей компании идея возникла, кстати, — заметил он мой взгляд, — Далин как-то по пьяни пропёрся, сказанул то, чего говорить не следовало, а я заметил, что у него в этот момент между ушами произошло. Где именно мыслью сверкнуло, так сказать! Немного исследовательской работы по самым дешёвым забегаловкам, где самое мерзкое пойло подают, — и вуаля! Смотри, сейчас петь начнёт.

С этими словами он прищёлкнул пальцами просто для видимого эффекта, надобности в этом жесте никакой не было, и поддавил магией на подопечного, заставляя того говорить.

— Спрашивайте, сволочи, — сказал нам Траин, но вот угрюмость и злоба при этом никуда из его голоса не делась. Ингвар, мне помнится, посговорчивее был, он просто захлёбывался в словах, пытаясь нам угодить, а этот нет.

— Расскажи-ка нам, друг, что у вас тут произошло, с самого начала, — попросил его задушевно Арчи, устраиваясь поудобнее. — Вот прям всё-превсё, как самому себе рассказал бы. И не просто факты, а со всей подоплёкой давай. И если, допустим, исторический экскурс надо сделать, то не стесняйся, делай. Время у нас есть, чтобы ты знал. У нас понимания нету.