Самый Лучший Ветер 4

Арчи вывалил на стол небольшую груду из амулетных заготовок и рунных пластинок, затем выбрал из них три простых серебряных колечка и протянул мне.

— Давай сделаем что-нибудь хорошее, — попросил он, — от всей души! Мой материал, твоя работа!

Я пожал плечами и взял их в руки, чтобы рассмотреть поближе и сразу понял, что писать рунные фразы на кольцах не получится, так мелко я не умею, потому призову на помощь свою сильную сторону и будь что будет, заранее тут предсказать невозможно. Пусть они сами себя проявят, а там посмотрим.

— Ого! — хозяин почему-то сильно удивился, — это ж какие дикие деньги! Царский подарок! Спасибо тебе, Арчи!

— В смысле, — не менее его удивился маг, — чего тут царского, простые обереги.

— А ты знаешь, сколько сейчас амулеты твоей работы стоят? — спросил его Иван Фёдорович, — я неделю назад в городе серьги обережные, что из твоих рук вышли, сторговать пытался для жены своей. И не смог, отступился! Перебил меня один гном деньгами, чтоб ему пусто было!

— В ювелирном деле, — авторитетно вступил в разговор Оин, — имя мастера много стоит. Пришло, видать, и твоё время. Мода, она такая.

— Да ладно, — Арчи, тем не менее, улыбнулся очень довольно, — где ж вы все раньше были, когда это мне было так нужно! И не смотрите на меня такими глазами, его работа, — тут он показал на меня пальцем, — сейчас получше моей будет. Ученик превзошёл учителя!

— Держи, учитель, — я протянул ему заколдованные по самое не могу на всё хорошее кольца обратно, — проверяй. И давайте уже переходить к главному, а то спать хочется.

— Это к чему такому главному, — недоумённо уставился на меня Оин, не замечая, что и маг, и хозяин с хозяйкой смотрят только на него. — Вроде всё уже обсудили.

— Всё, да не всё, — Арчи поселил на каждом кольце по маленькому, сияющему слабым синим светом силуэту ласточки, чисто для красоты, и протянул их Елене. — Ты у нас один без обсуждения остался, да дела твои скорбные. — Гном попытался запротестовать, но мой друг заткнул его магией, не постеснялся же применить, и посмотрел на хозяйку, — давайте вы, наверное, так лучше будет.

— А давайте, — легко согласилась она. — А дела его, по его же беспросветной непонятливости и нерешительности, и правда не очень…

И тут мы узнали такую историю. Жила-была в селе этом одна очень хорошая семья, хотя почему была, и сейчас живёт, просто уже не вся, случилось у них большое горе. Был там отец, крепкий мужик, держал он постоялый двор да торговлишкой прибыльно занимался. Была мать, было два сына и дочь. Дочь младшая, любимая, и от того замуж выдали её тоже по любви, за небогатого, могли себе это позволить. Отец в ней души не чаял, вот и согласился принять зятя в примаки, ради счастья дочери, и не пожалел, хороший человек попался. И всё у них было замечательно, дочь им сразу двух мальчиков родила, всем на радость, пока в один чёрный день не пришло к ним горе.

Отец их, то есть дед уже, в поездку затеялся, по делам торговым, как всегда и делал, но в тот раз мать их с ним напросилась, родню повидать хотела. И мужа дочери с собой взяли, чтобы к делам привыкал, а сыновей да её саму с детьми на хозяйстве оставили. Поехали не сами, а с караваном торговым, да так все вместе и сгинули, сожрала их ночью на перевалочном пункте нежить с нечистью.

Был большой шум, прилетали маги на дирижаблях, привозили с собой боевых церковников, выследили и уничтожили они не только эту нечисть под корень, но и того, кто её к жизни вызвал, да ведь людей уже не вернёшь.

Вот и остались на хозяйстве два сына и дочь с детьми, да и самого хозяйства осталось у них только что постоялый двор да долги небольшие. Всё же в товар было вложено, а товара-то и нет. Впряглись братья в работу тогда, чтобы не потерять то, что им от отца досталось, но переусердствовали они немного, сестру свою в вечные вдовы определили, чтобы, значит, на приданом не потерять. Да и то, к слову сказать, понять их можно, у них уже свои семьи появились, дети пошли, и всех их надо было кормить.

Сестра же их, Ирина, вначале убивалась без меры, но двое детей и необходимость работать сильно помогли ей перейти через это горе. Кухарила она на постоялом дворе сама, работникам-то платить надо, шустрила с уборкой в комнатах, а в перерывах детьми занималась. Да и братья эти самые, младшие ведь они! Им бы ещё лет пять в приказчиках походить, опыта набраться, а тут такое. Да и случилось как будто с ними что-то, жёсткими стали, волками друг на друга глядеть начали, и пропала любовь в их семье.

Ровно год разбирались они с долгами да с наследством, и разобрались, выплыли. Да и как тут не выплыть, место-то намоленное, проезжее, но сестру свою тогда они чуть-чуть подвинули, а она и рада. За них рада, что на ноги встали, но не обратила она внимания тогда, что не с той ноги они это сделали, а надо было. Потому что двигать её начали всё дальше и дальше, чуть ли не в служанки.