Самый лучший ветер

– Что, все три раза? – картинно усомнился я, – что-то непохоже. После разговоров такого бардака не остаётся.

– Да, все три! – уже сердито начал объяснять атаман. – Поговорить! И если бы не этот ваш полудурошный, не было бы никакой драки! У нас ведь тоже свои порядки, и нарушать их нельзя! Мы ведь загодя узнали, что ангар будет сдаваться, что новые хозяева в нём объявятся. Пока он нежилой стоял, никто из нас в нём не хозяйствовал, нам это строго-настрого заказано, вмиг в пустодомку перекинешься! Но домовёнок на примете у нас сюда уже был. Этот вот, который Кирюшка! – с этими словами атаман вытащил из общей кучи зарёванного молоденького домового, – видишь, как страдает?

– Ты мне, страдалец, мне на жалость не дави, – усмехнулся Арчи. – Знаю я вас, болезных. Ответь лучше, зачем драку устроили. В жизни не поверю, что Микешка может один на семерых кидаться, особенно если они поговорить пришли. Он у нас с характером, но не дурак.

– Ну да, – повесил голову домовой, – погорячились маленько. Мы как узнали, что седьмой ангар заселяется, так обрадовались за Кирюшку-то за нашего, так обрадовались! Он ведь три года, считай, места ждал, три-то долгих года из милости по чужим углам приживался! И ни минутки из трех этих горьких лет без дела не сиживал, обществу услужал, и все без тени уныния, безропотно и безвозмездно. То помогайкой, то подметалой, то еще какой чёрной работой, ничем не брезговал. Лишь бы на пользу обществу было! Все о хороших хозяевах мечтал, как жить с ними будет, за порядком следить, уют наводить. Такого усердного и правильного домового свет еще не видывал, прямо говорю!

– Короче, Склифосовский, – потребовал Арчи, – то, что Кирюха у вас молодец, мы уже поняли. Ближе к делу давай.

– Я не Склифосовский, – набычился домовой, – Фрол Нилыч меня зовут, прояви уважение, я ведь старшой среди наших, аэропортовских. Авторитет мой не роняй при посторонних, ни к чему это, и так влипли хуже некуда.

– Короче, Нилыч, – вступил уже я, – за авторитет свой не переживай, он у тебя хоть куда. Один ты сейчас с нами препираешься, остальные только рыдать могут. Вон они какими глазами на тебя смотрят, повернись и увидишь. Давай толком говори, что случилось.

Фрол оглянулся на своих, горделиво приосанился и продолжил: – Так что, как узнали мы про жильцов новых, так сразу за Кирюшкой и побежали, радость-то какая. Надо же было срочно перед заселением порядок навести, чтоб по-людски все было. Окошки помыть, петли смазать, подмести, проветрить, пыль убрать и мусор вынести, да мало ли чего. Весь день пластались, сил не жалеючи, а уж Кирюшка-то как рад был! Да вы сами-то не заметили, что ли?

– Ну да, – смущенно поскрёб в затылке Арчи, – было дело. Я еще удивился сначала, а потом некогда стало, завертелся и забыл.

– Ну вот, – торжествующе пискнул домовой, – а я про что говорю! Но у нас своих дел невпроворот, поэтому оставили мы Кирюшку одного, новых хозяев дожидаться. Часу не прошло, смотрю, идет Кирюша наш, и рыдает так-то жалостливо! А рубашонка порвана, и под глазом синяк! Побил ить его Сарданапал-то ваш, как есть побил! Ну, мы не стерпели, и …

– За Сарданапала ответишь, – мрачно пообещал ему Микеша, – Склифосовский. Предупреждать надо, откуда я мог знать, что у вас тут за пирожки с котятами. Кирюша, ты уж прости меня, старика, не со зла я.

– Так, – Арчи посмотрел на меня и на обалдевших бойцов охраны, – выясняется. Вот оно чего. Хорошо, идем дальше. Микеша, а ты зачем маленьких обижаешь?

– Так откуда я мог знать, – возмущенно завопил домовой, – я ведь мыслей читать не умею, а на лбу у него ничего написано не было! Я если вижу непорядок, пресекаю сразу же, вот и всё. Только мы приземлились, только встали под разгрузку, смотрю, кто-то незнакомый без разговору цап наш ящик, и попёр куда-то! Я подскочил, спрашиваю ты кто такой и зачем наш ящик без спроса взял, а он молчит. Ну, я и подумал, что своровать хотел, не иначе, а молчит потому, что сказать нечего, поймался. Дал ему в глаз, и вся недолга.

– Суду все ясно, – заявил Арчи, усаживаясь на стул и с усталым видом вытягивая ноги, – как я и думал, бестолковка нестоящая. Стыдно за вас, уважаемые граждане. Почему мне, взрослому занятому человеку после тяжелого дня приходится решать ваши проблемы – вот совершенно непонятно. Охрану от дел оторвали опять же, три раза. Сами вполне могли бы разобраться, особенно тебя это касается, Нилыч. Да и тебе, Микеша, не три годика, поумнее вроде должен быть.

Оба домовых потупились с виноватым видом, а Фрол даже покраснел. Прочие сидельцы ящика прекратили всхлипывать и притаились по углам, стараясь лишний раз не напоминать о себе, и лишь Кирюшка стоял на прежнем месте, раскрыв рот и разглядывая нас во все глаза с таким уморительным видом, что Арчи не выдержал и подмигнул ему. Домовенок тут же застеснялся и спрятался за спину Фрола.

– Ну, – не выдержал я и чуть поторопил обормотов, так как устал зверски и спать хотелось неимоверно, – предлагайте, как жить дальше будем. И что с бардаком делать, который вы навели.