Самый Лучший Ветер (СИ)

Этот свой сон я запомнил надолго и считал, что вот это и был тот самый настоящий пресловутый кошмар, а других и не бывает, все остальное бестолковые глупые фантазии. До сегодняшней ночи.

Я лежал в полной темноте на своем диванчике в каюте напротив законопаченной двери в жилище Арчи и вместе с тем понимал, что сплю, вот только облегчения мне это не приносило ни на грош. Темнота глядела на меня, и я боялся пошевелиться. Что-то невыносимо мерзкое затаилось в молчаливой злобе по всем углам и под диванчиком, ощущаемое мной как куча мала здоровенных жутких пауков и сколопендр, и это что-то ждало только меня. Я замер, боясь привлечь к себе внимание бешеным сердцебиением и лишь только судорожно выдыхая воздух через плотно сжатые губы. На двери каюты Арчи темнота пришла в движение и соткалась в какую-то жуткую инфернальную харю, черные буркалы которой принялись осматриваться, но пока меня не замечая.

«Как же я вижу черное на черном?» — мелькнула в голове глупая мысль и тут же пропала, вытесненная всепоглощающим ужасом, потому что харя присмотрелась и наконец увидела меня. «Антоха же» — перепугался я за пацана больше чем за себя: «Кирюха же!», но сил бежать к экипажу не было, я даже не смог криком предупредить остальных, выжав из себя лишь сдавленный писк. Чернота холодно уставилась мне в лицо, и я ощутил непередаваемо далекую от человеческой ледяную бесстрастную злобу. Настолько далекую и чужеродную, что так мог бы выглядеть паучий дьявол в паучьем аду, если б только он у них был.

Я держался только потому, что раньше прочувствовал на себе пару раз, что такое животная настоящая паника и агония, но это было ненадолго. Связные мысли отступали, уступая место волне безумия, ужас целиком захлестывал меня, и я перестал соображать, в ступоре пялясь на приближающийся сгусток тьмы.

Воображение само услужливо дорисовывало ему то, чего я больше всего боялся в жизни, там мерзость громоздилась на зло, и ужас на отвратительность. Не в силах отвести загнанных глаз от черного силуэта, я почувствовал, как чужеродная воля начинает ломать меня, поднимая с дивана и заставляя идти в сторону каюты Арчи. То ли во сне, то ли наяву я медленно встал, не соображая ничего от страха и на трясущихся ногах побрел в коридор, не в силах сопротивляться жуткому зову. Стоило мне подойти к двери, как левая рука сама собой деревянно поднялась и принялась просто пальцами вывинчивать болты с креплений, которые мы так предусмотрительно с Далином вчера установили. Я крутил и крутил, не щадя ни собственных пальцев, ни болтов, и боль немного отрезвила меня.

«Чего же я делаю?» — мелькнула у меня паническая мысль и тут же пропала, а в моем сознании выплыли спасительные образы Далина, Антоши, Кирюши и еще почему-то моего деда, который грозил мне палкой. «Это же предательство, они же спят!» — стучалось у меня в мозгу: — «Это же подлость, так нельзя!»

Я сомлел и упал на колени, с громким стуком ударившись головой о дверь каюты. «Делайте со мной что хотите»- подумал я, уплывая в спасительное небытие, не сомневаясь в собственной смерти: «Хоть живьем жрите, а открывать не буду»

В моторном отсеке завозились, и тут Лариска выдала такой визг, какого на моей памяти не выдавала еще ни одна саламандра. Сквозь плотно сжатые веки полыхнуло багровым отсветом, и я наконец-то облегченно отрубился.

Пришел я в себя от мерзкого запаха нашатыря, уже лежа на своей кровати, и еще от саднящей боли в кисти левой руки. Голова болела, как будто меня хорошо избили, но глаза продрать я все ж сумел, отмахиваясь от руки Антоши с зажатой в ней ваткой.

— Ты чего? — в нешуточной тревоге уставился на меня Далин. — Чего случилось-то, Артем?

— Будем Арчи бить? — с трудом сфокусировавшись на гноме, предложил я. — Топором? Железным, сука, топором. По бестолковой, сука, головёнке.

— Держи его, очухался вроде, — скомандовал Антоше Далин, — я к Лариске, пока не вырвалась.

— Передай ей, что я ее люблю и готов жениться! — с надрывом в голосе прокричал я ему вслед. Потом подумал и тихонько сообщил встревоженному Антоше: — С такой женой ничего в жизни не страшно. А это главное.

Парень неуверенно кивнул, соглашаясь со мной, и принялся бинтовать мои пальцы на левой руке.

— Злое-нехорошее! — вынырнувший непонятно откуда Кирюшка в тревоге уставился на меня, прижав лапки к щекам. — Метка! Метку на тебе поставило! Черную!

— В курсе, — успокаивающе коснулся я его. — Принеси-ка молоток, и быстро.

Я еще полежал на кровати, дожидаясь конца перевязки и принялся вставать.

— Ты куда? — обеспокоенно подхватился Антоша. — Тебе полежать надо, поспать, сотрясение же может быть!

— Чёт неохота, — отказался я, отодвигая парня с пути. — Выспался.

С трудом поднявшись на дрожащие ноги, я постоял, унимая головокружение, и со злобой двинулся к двери в каюту Арчи. Там уже боязливо приплясывал Кирюшка с молотком в руках, тут же сунувший его мне и сразу спрятавшийся мне за спину. Я посмотрел на уляпанную моей кровью и кусками кожи головку болта и принялся бить по ней чуть наискось по часовой стрелке, чтобы немного подзатянуть и смять грани.