Самый лучший враг

Когда и после ударов о ладонь из дарха ничего не выпало, Буслаев пустил в ход кинжал, безжалостно сокрушив ставшие хрупкими стенки сосульки. Что-то хрустнуло, и на ладонь ему выпал окаменевший шарик. Эйдосом он совершенно точно не был. Таких крупных эйдосов не существует. Но почему он в дархе? Как дарх смог проглотить его, хотя, конечно, при жизни эта тартарианская пиявка изгибалась и растягивалась как угодно. Чем дольше Мефодий рассматривал этот твердый, с непонятными розовыми прожилками шарик, тем отчетливее понимал, что это…

— Глаз! — воскликнул он. — Глаз дракона!

Мефодий высоко поднял ладонь. Ему приходилось слышать, что глаза драконов навеки сохраняют то, что видели последним в жизни. Изображение становится частью зрачка, и удалить его нельзя никак и ничем. Интересно, правда это или легенда?

Туча раздвинулась ровно настолько, чтобы пропустить один — единственный лунный луч. Буслаев заглянул в зрачок, и внезапно ноги у него стали ватными. Он покачнулся и, чтобы не упасть, присел на корточки, опираясь о землю кончиками пальцев. В зрачке дракона навеки был отпечатан Арей, опиравшийся на гарду своего двуручника. Рядом с Ареем стояла неизвестная худенькая девушка.

— Варвара? — попытался угадать Мефодий и сам себе ответил: — Нет, не Варвара. Но чем-то похожа…

Глава десятая ДЕВЧУШКА ПОД МОСТОМ

Вы никогда не задумывались, что книги существуют отдельно от писателей? Имеют свою особую, никак не соединенную с ними судьбу? Ну как яблоко, когда отделится от яблони, уже никак с ней не связано. Живет отдельной независимой жизнью, и яблоня смотрит из него даже с некоторым недоумением: неужели это яблоко — мое?

Йозеф Эметс

Еще не дойдя по реки, Арей увидел горы. Они высились вдали, синеватые, с плоскими, съеденными временем вершинами. За первым близким рядом гор угадывался еще второй, дальний, молодой. Здесь почти у всех гор были острые пики. Горы вздымались в полном хаосе. Казалось, под землей некогда ворочался кто-то могучий и снаружи все взрывалось и бурлило. У одной горы была начисто оторвана вершина, и из оторванной вершины курился дымок. Он сливался с тучами, и оттого казалось, что все тучи в мире ведут свое происхождение от этого дымка.

— Ага, вот и вулкан, — пробормотал Арей. — И наверняка еще несколько есть. Значит, титаны сейчас там.

— Точно! Куда ж они, болезные, денутся! — произнес кто-то рядом.

Арей резко повернулся, забросив руку за плечо, на рукоять меча. Маленькая старушка хихикнула. Она сидела на поваленном дереве и качала сухонькой ножкой.

— Не появляйся так внезапно! Никогда к этому не привыкну, — попросил Арей.

— Что, не ждал? Очень воинственно ты за железку-то схватился! Да только, голубок ты мой, я б тебя три раза уже чикнула, коли б захотела.

Барон мрака разжал пальцы, позволив извлеченному до половины мечу под собственной тяжестью скользнуть в ножны.

— Разнарядки у тебя нет! — буркнул Арей.

Аидушка передернула плечиками.

— Что правда, то правда. Да ить я и ошибиться могу! На всякую старуху бывает проруха, — сказала она

— Ошибись на Лигуле. На нем и так природа ошиблась, — посоветовал мечник, садясь рядом с Аидушкой.

Мамзелькина опять хихикнула:

— Напрасно ты так. Лигул в молодости был очень хорош собой.

— Восхищайся одна. Я не целевая аудитория, — заметил Арей.

Плаховна достала тыковку.

— По глоточку медовушки? — предложила она.

Арей отхлебнул и понял, что это вовсе не медовуха.

И даже не то, что они пили в прошлый раз. Крепость была просто зашкаливающей. Арей закашлялся. На глазах выступили слезы.

— Какая еще лава! — обиделась Лидушка. — Ты меня что, за пьяницу держишь? Я туда положила клюковку.

— Одну, что ли?

— А что ж, две? Чего жидкость-то из фляги вытеснять?

И, опасаясь, что жидкость вытеснится как-нибудь сама собой, Мамзелькииа торопливо отхлебнула еще разик.

— Ты здесь откуда? По работе или как? — спросил Арей.

— По работе. Я ж просто так по свету не шмыгаю, — запечалилась Плаховна. — У меня в этих краях работы сейчас много… Ох много!

— Почему? — спросил Арей.

Плаховна скосила на него глазки и, видно, чтобы сразу не отвечать, присосалась к тыкве. Свое адское пойло она хлебала, как воду, и лишь временами, вспоминая, что она все-таки женщина, кокетливо морщилась.

— Да трактир тут один имеется, — сказала она, осторожно выдыхая во фляжку, чтобы не потерять ни градуса крепости. — Публика там разная собралась. Не ходить бы тебе туда, а?

Арей остро взглянул на нее.

— Там засада? Лигул послал убийц? Так? — спросил он.

Плаховна оценивающе шмыгнула носиком. Носик у нее был бледненький, но самый кончик пылал, точно окрашенный свеклой.