Самый настоящий бывший босс (СИ)

— Так всегда бывает, когда болеешь, — успокаиваю ребёнка и сажусь с ним вместе на диван. — Но тебе уже лучше, температуры нет.

— Папа Лёша давал мне лекарство, — невнятно отвечает он, уткнувшись мне в шею, и я вскидываю взгляд на Алекса. Тот выглядит ошарашенным. Видимо, это первый раз. Улыбаюсь мужчине сквозь слёзы, навернувшиеся на глаза, и он резко отворачивается.

— Матвей, налить тебе чаю? — говорит, откашлявшись.

— Да, с лимоном, — кивает сын.

Мы все пьём чай, а потом Алекс относит сонного ребёнка обратно в кровать и, вернувшись, утягивает меня в спальню.

— Он уже опять заснул.

— С ним всегда так, когда болеет, — пожимаю плечами, прижимаюсь к мужчине потеснее. — Пусть спит, во сне выздоравливают. А ты как себя чувствуешь? Как твои рёбра? И ты так и не ответил насчёт плиты, я уж молчу про драку, о которой мне ляпнул Матвей!

— Анге-ел, — стонет Алексей, — давай не сегодня, а? Всё объясню, обещаю…

— Ладно уж, отдыхай, — фыркаю ему в плечо.

Мне действительно всё объясняют. Когда Матвей уже чувствует себя хорошо. И я выговариваю двум виноватым заговорщикам, что маме врать бесполезно, потому что она всё равно выяснит правду, и тогда достанется сильнее, чем если бы сразу признались. В ответ меня целуют с двух сторон и дарят один — конфеты, а другой — букет цветов.

Ну и как на них сердиться? Это же совершенно невозможно!

Спустя пару недель мы собираемся в доме у Добрыниных со всем нашим детским садом. Матвей, как самый старший, развлекает двух кнопок — трёхлетнюю Ярославу и Веронику, дочку Ани и Никиты, которой чуть больше двух, неподалёку явно в надежде на мясо со стола крутятся два кота — рыжий и чёрный, за всем этим бедламом ухитряется приглядывать Герман, Анин отец. Ему уже далеко за семьдесят, но энергии у него до сих пор хоть отбавляй, даже и не скажешь, что несколько лет назад перенёс тяжёлую операцию.

Мы с подругами сплетничаем на веранде, сидя в удобных лёгких креслах вокруг низкого плетёного стола, наши мужчины в это время оккупировали мангал.

— Никита хочет, чтобы в этот раз я вышла в декрет пораньше, — Аня поглаживает заметно округлившийся животик.

— А ты? — Мари потягивает сок, краем глаза наблюдая за катающимися по густому газону детьми.

Аннушка фыркает.

— Может, я и соглашусь, — пожимает плечами и сладко потягивается. — Пусть ещё поуговаривает.

Хлопает калитка, и дети, завизжав, кидаются вперёд.

— Тётя Алина!

— О, Алинка приехала! — Мари привстаёт и машет рукой сестре.

Та подходит к нам спустя пять минут, увешанная нашими отпрысками. У неё самый настоящий талант обращаться с малышами, они от неё не отлипают. Мы все раньше думали, что она пойдёт в педагогику, но Алина ухитрилась поступить в известный университет на юридический факультет и упорно учится, не собираясь связывать свою жизнь с работой с детьми.

— Не знаю, что я буду делать, когда вы родите ещё по одному, — смеётся девушка. — У меня уже сейчас рук не хватает!

Тут же занимает детей какой-то игрой и спустя пять минут они уже носятся самостоятельно, а Алина поднимается к нам на веранду.

— Привет всем, — выдыхает, падая в кресло.

— Ну что? — Мари нетерпеливо обращается к сестре, но та недовольно морщит носик.

— Эти гады так и слились, — расстроенно машет рукой и берёт со стола стакан с соком.

— А что случилось? — я перевожу взгляд с одной на другую.

— Алинка договаривалась о серьёзной практике на лето, — начинает Мари, скривив рожицу. — Ей пообещали место в одной конторе, у которой была договорённость с университетом, даже с оплатой!

— Я из себя вылезла, чтобы туда попасть, — качает головой Алина. — Многие хотели с нашего потока. Предложили в итоге мне и ещё одному парню, мы по рейтингу лучшими стали по результатам года. Нас и так-то не больно любили, а после этого вообще возненавидели, по-моему, — опускает плечи, видно, что она очень переживает, хоть и пытается бодриться. — Мы с ним отказались от стандартных мест, на которые шло большинство. А два дня назад эти… — косится на детей, — …нехорошие люди просто разорвали договорённость! И мы с Сашей остались без практики, да ещё и без других вариантов, потому что всех остальных уже распределили. Представляю, в каком восторге сейчас наша староста, — ворчит девушка, делая глоток сока.

— Ты же знаешь, что Илья может тебя взять, — мягко говорит Мари.

— Знаю, сестрёнка, правда. Спасибо ему за это, — Алина вздыхает. — Но я хотела попасть на настоящую практику, связанную непосредственно с юридическим направлением. У вас ведь немного другая специфика.

Я задумываюсь. Почему бы не поговорить с Алексом об этом? У него много знакомых в самых разных сферах.

Улучив момент, спрашиваю, может ли он помочь. Алекс раздумывает некоторое время, потом кивает.

— Сделаю пару звонков, не вопрос. Обещать не буду пока ничего, чтобы не обнадёживать, но может и получится.

— Спасибо, — целую его, а затем, приглядевшись, хмурюсь.

Он какой-то весь на нервах. Серьёзный, брови сведены, то и дело сжимает челюсти.

— Что случилось? — мне передаётся его настрой, оглядываюсь, ища Матвея, но с сыном всё в порядке. — У тебя что-то не так?