Самый новогодний детектив

— Суженый, ряженый, приди ко мне наряженный… Суженый, ряженый, приди ко мне наряженный… — теперь уже тихо, почти шепотом повторяла Алиса, когда поняла, что за спиной у нее и в самом деле кто-то есть.

Она пока не видела лица, оно было за тем световым пятном, которое очертило беснующееся пламя свечи. Но отчетливо проступили достаточно широкие плечи. Угадывала высокий рост мужчины, который…

— Нет!!! — закричала она истошно, когда ее нареченный вдруг вынырнул из темной завесы, на какое-то мгновение мазнув отражением своего лица по зеркалу. — Нет!!! Этого не может быть!..

Глава 2

— Лидия! Прекрати вводить меня в грех в канун светлого праздника!

Анастасия Соколова смотрела на нее с изматывающим душу спокойствием. Лиду просто убивала эта удивительная соколовская способность всегда и во всем сохранять спокойствие. С давних школьных лет, когда их дружба еще пребывала в робком зачатке, и до нынешнего двадцатитрехлетия, когда отношения окрепли и стали незыблемыми, Настя несла на своем челе печать непробиваемости. В душе ее могли бушевать вулканы, ее могли искушать демоны, сердце ее могло съеживаться от боли, лицо же всегда оставалось спокойным. Редко кто мог угадать, что Соколова расстроена. Мало кому доводилось разглядеть в ее глазах слезы. Всегда ровна, всегда поразительно сдержанна.

— Я не в блуд тебя ввожу! — возмутилась Лида.

— Не в блуд, а в грех, — поправила Соколова, схватив со стола две головки чеснока. — И прекрати возмущаться.

— А что мне делать?! Что?!

Настя подбросила в руке одну головку чеснока, следом послала вторую и с поразительно безмятежной улыбкой принялась жонглировать.

— Соколова! — возмущенно ахнула Лида. — Вот если бы я тебя не знала, наверняка подумала бы, что ты идиотка!

— Но ты же меня знаешь, — спокойно пожала плечами Соколова и, поочередно поймав головки, послала их в раковину. — Знаешь и то, что глупостей я не насоветую. А потому должна меня слушаться. Иначе…

— Иначе что?

— Иначе весь век будешь сидеть в девках, — фыркнула Настя, полоснув по больному.

Лида очень боялась остаться не замужем. От перспективы одинокой зрелости, а затем и старости ее передергивало и мутило. Когда она видела изъеденный молью бирюзовый берет и скрюченные артритом пальцы, удерживающие на поводке единственную подружку в старости — болонку, ей хотелось плакать.

— Я не хочу так, Соколова!!! — ныла она, дрыгая шикарными длинными ногами. — Я не хочу разводить к старости кошек, собак и разговаривать с утра до ночи с канарейкой!

— А чего ты хочешь? — терпеливо отзывалась верная подруга, меланхолично помешивая, к примеру, манную кашу в алюминиевой кастрюльке.

Сама-то она замуж не спешила. И в том, чтобы разводить собак и кошек, не видела ничего дурного. Они никогда не предадут, считала Соколова, пережив в жизни пару-тройку сумасшедших любовных трагедий.

— Я хочу детей! Много! — воодушевленно подхватывала Лида, охватывая руками метровый воздушный коридор, могущий означать троих или четверых потомков. — А потом столько же внуков! — Ее руки растопыривались много шире. — И чтобы шум, крик, визг в доме…

— Дом-то должен быть непременно большим? — иронично замечала Соколова и фыркала. — Конечно, можешь не уточнять. Дом нужен большой, что свидетельствует о необходимом достатке. И детей выводок на зарплату массажистки содержать сложно. Стало быть, мать, собралась ты замуж за олигарха, не иначе. А они нонче, поверь, в дефиците…

В дефиците, как оказалось, были не только олигархи. Вполне нормальные бизнесмены средней руки тоже оказались недоступны. Только Лида раскрывала рот в направлении какого-нибудь зазевавшегося, как его тут же уводили у нее прямо из-под носа. Бизнесмен средней руки только-только робко улыбнулся ей, а его уже поволокли. Как тут было не опечалиться!..

— Итак, — приступила к основным пунктам рождественского инструктажа Соколова, — Генка приедет шестого января вечером, уедет девятого рано утром. У вас будет ровно три полных дня!.. Повторяй за мной немедленно!

— Три дня, — кивнула Лида, уперлась в пластиковый подоконник кулаками и, приплюснув нос к стеклу, снова повторила: — Только три дня!

— Целых три дня, чтобы понравиться друг другу!

— Скажешь тоже! — фыркнула Лида, подмигивая нахальной синице, выталкивающей воробья с кормушки на березе. — Он-то мне априори нравится! А вот я…

— Все в твоих руках, дорогая, — хмыкнула Настя, ловко очищая чеснок от плотной чешуи, смерила подругу оценивающим взглядом и добавила со вздохом: — Ну и в ногах, конечно же!

Соколова, в отличие от Лиды, броской внешностью не отличалась. Была мелковата росточком, худосочна, с зализанными наверх рыжими волосами, с противными — как она считала — веснушками не только на щеках, но и на руках, плечах и запястьях. С непомерно высокой грудью для столь хилого телосложения, невероятно тонкой талией и крохотными — тридцать четвертого размера — ступнями.