Самый опасный человек

Самолет набрал высоту и лег на курс. Пухлощекий румяный человек по имени Геннадий поднялся с приставного сиденья и удалился в сторону носа самолета. Вскоре вернулся, катя перед собой столик на колесах.

Он забросил в пластиковый стаканчик пакетик с чаем, долил немного кипятка, от всей широты души добавил коньяка из плоской фляжки. Не забыл о дольке лимона и сахаре из крошечного пакетика. Повернулся к внимательно наблюдавшему за этими манипуляциями Котову.

— Чайку-с?

— Как себе, — последовал ответ. — И не забудь вон их угостить, — кивнул в сторону сидений в хвосте, где устроились двое в потертой до блеска форме МЧС с погонами аж прапорщиков.

Самый опасный человек в Азии и не только в ней и ТОТ САМЫЙ Большаков, о котором сложено столько легенд, что многие на полном серьезе считают: не было никогда никакого такого.

— С каждым разом наши встречи становятся все более и более интересными. Не находите? — негромко проговорил Гуйлинь.

Он успел частично смыть грим и теперь уже больше походил на себя самого, нежели на того, кого приходилось изображать. Прототипа, покинувшего автобус на рынке и не вернувшегося назад.

— Не спорю, — кивнул Большаков. Отхлебнул обогащенного Геннадием чая и одобрительно крякнул.

Он тоже несколько преобразился: снял цвета соли с перцем парик и отклеил пышные «буденновские» усы на пол-лица.

— Хотелось бы. — Гуйлинь тоже отведал чайку. Без малейшего отвращения. — Чтобы приключения наконец закончились. Не юноши уже все-таки.

— А если и продолжились, — Большаков с силой потер ладонями лицо, — чтобы сражаться вместе, а не друг против друга, как раньше.

— Присоединяюсь. — И два пластиковых стакана без шума сошлись.

Бывшим старым противникам, а ныне союзникам очень хотелось в это верить. Хотя… Хотя русский с китайцем уже были братьями навек. И сколько, скажите, тот век продлился? Так что варианты были и оставались. Самые что ни на есть разные.

Вскоре оба задремали. Возраст все-таки. На эту тему обязательно высказался бы Котов. Но он, чудом похорошевший, избавившийся от короткой, рыжего цвета бороды (очень напоминавшей кабанью щетину), отключился еще раньше их.

Глава шестьдесят третья. Homecoming [30]

С двумя посадками в пути борт МЧС добрался до подмосковного военного аэродрома лишь поздним вечером.

Трое плюс Геннадий быстро и беспрепятственно, подобно иголке через марлю, миновали таможенный и прочие контроли и вышли наружу. Их встречали.

Среднего роста, вполне заурядной внешности мужчина лет пятидесяти ожидал их у выхода. Отставной вояка, бывший боец из группы Большакова, потом сам командир специального, укомплектованного выдающимися гуманистами подразделения. Их еще называли «мясниками полковника Купоносова». Сдержанно поприветствовал прибывших. Конечно же, удивился присутствию в компании Гуйлиня, но виду не подал.

Он сел за руль крупного черного внедорожника. Геннадий устроился рядом, Большаков с Гуйлинем расположились на сиденье сзади.

Котов отделился от компании и направил стопы к белой «Ауди-восьмерке». Открыл дверцу и устроился на переднем сиденье рядом с води-телем.

— Ну, здравствуй, дорогая!

Сидевшая за рулем несколько примороженного вида красавица, настоящая Снежная Королева, аккуратно загасила окурок в пепельнице (а Саня и не знал, что та балуется никотином), медленно повернулась к нему. И умело и больно настучала тому «из собственных ручек» по физиономии. А потом вдруг растаяла, потекла и превратилась в обычную русскую бабу, чей мужик черт знает где и сколько шлялся. Что-то там делал, сражался, может быть, или мир спасал и совершенно о ней позабыл. Даже весточку не прислал, хотя мог бы. А еще спал с лица и похудел (последнее — явное вряд ли).

На качественно разбитой роже Котова расцвела подобно тропическому цветку улыбка.

— Я тоже очень рад. — Осторожно прикоснулся к скуле и слегка поморщился. — Поехали, родная.

За всем этим внимательно наблюдали двое из припаркованного на стоянке «Мерседеса».

— Ну, вот и все. — Юра включил зажигание. — А ты волновалась.

— А ты нет, можно подумать, — отозвалась Юлия.

— Ну, что, домой, а завтра в Крым?

— Пора, Влад[31] уже заждался.

Перед въездом на кольцевую дорогу Большаков попросил остановиться. Гуйлинь сдержанно попрощался со всеми, вышел из автомобиля и направился к припаркованным у обочины лимузину представительского класса и паре внедорожников. Старого головореза встречали соотечественники. Со всем возможным почтением, прямо как императора. Пожилой китаец трепетно пожал тому руку, секретарского вида молодой человек распахнул дверцу авто. Бесшумно взревели моторы, колонна (внедорожники спереди и сзади, лимузин посередине) двинулась на север.

— Ни черта себе, — нарушил молчание Купоносов.

Он тоже встречался раньше с Гуйлинем, или как там его. Дважды и совершенно при других обстоятельствах.

— Это ты точно подметил, — усмехнулся Большаков. — Вот такие времена настали.

— А кто это был? — подал голос Геннадий.

— Триада, кто же еще.

Глава шестьдесят четвертая. И вновь продолжается жизнь