Самый первый маг

Руководительница включила музыку и начала разминку до основного занятия, просто так, чтобы не сидеть на месте и не скучать. Она именно так и сказала.

Руори любил танцевать, очень любил. Он обрадовался и стал импровизировать. Прыгал, притопывал, размахивал руками, гнулся во все стороны, весело взмахивая отрастающей двухцветной гривой. Только что не кувыркался, чтобы заодно акробатику порепетировать – для этого небольшая поляна была слишком тесной.

И вдруг рухнул, пребольно подвернув ступню. Очень странно, не споткнувшись, буквально на ровном месте, во время отлично заученного движения. Сразу понял, что это не случайно, хоть и не уловил энергетского вмешательства. Да чем ему сейчас улавливать? Тонкие чувства заперты.

Кесинья подбежала.

-Всё в порядке?

Что за глупый вопрос? А сама не видит, что ли?

-Нет, не всё, - резко ответил Руори, сидя на хвое. Не всё, но это не смертельно, только досадно.

От боли он даже не сразу смог подняться, а когда всё-таки встал на ноги, то, хромая, отошёл в сторону.

Кто это сделал, кто его уронил? Женщина-практикантка? Некрасивая, неловкая, пожилая. Позавидовала? Ну и зря. Она ещё не в том возрасте, даже по человеческим меркам, чтобы не суметь наверстать, натренировать нужные движения, как ей хочется.

Подошли другие люди. Сколько из них видели его позор? Да плевать, это мелочь, о которой назавтра все забудут.

Кесинья, между тем, начала занятие.

Вначале под её руководством «подышали» нижними чакрами, пропели их специальными слоговыми мантрами. Потом стали танцевать. Руори не мог теперь это делать в полную силу, но упрямо не уходил с занятия, слушал инструкции, притопывал, пел вместе со всеми.

А, может быть, именно Кесинья это и сделала? Чтобы не затмевал её на занятии. Могла бы просто сказать…

Затем практикантам было предложено… порычать и повыть на весь лес, представляя себя отдалённым диким предком. И присмотреться к возникающим в сознании картинкам. Это же интересно – какой у кого зверь проявится!

Руори было интересно.

Он прикрыл глаза и погрузился в медитацию.

5.

Перед внутренним взором развернулся цветной фильм.

Древние коты бегали по большей части на четырёх ногах. Кое-как пытались разговаривать вслух, потому что не всё и не всегда можно выразить мысленно. Объединялись не только в прайды, но и в стаи, несмотря на свой индивидуализм, потому что окружающий мир был полон гораздо более крупных хищников.

Взаимоотношения в стае были далеки от современной этики. Слабого запросто могли добить, если не было семьи, защищающей его.

Жили в скалах. Система карстовых пещер, похожая на нынешний город с этажами и воздушными переходами, давала приют сразу нескольким дружественным стаям. Здесь было удобно отбиваться от врагов, выращивать детей, иногда и недолго хранить припасы…

Большой пятнистый кот, молодой, сильный и ловкий, любил охотиться один, а не в стае. Он привык, что ему всё удаётся, что он всех побеждает даже в одиночку.

И однажды самоуверенность чуть не погубила его.

С утра он отправился на охоту, подстерёг из засады небольшую антилопу, пообедал и теперь просто бежал через степь, наслаждаясь жизнью. Яркое солнце грело спину, свежий ветер летел навстречу, пьяняще пах цветами и травами, шумел кронами на опушке ближнего леса, посвистывал в скалах.

Кот засмотрелся на мир, зазевался. Задняя левая лапа угодила в щель скальной плиты, раздался хруст. К счастью, это был не перелом, всего лишь сильное растяжение. Тем не менее, наступать на лапу уверенно кот больше не мог. Он повернул к дому.

От более крупных хищников среди скал спастись было бы несложно. Вот только, к сожалению, его увидела вражеская стая. Они погнались за ним, чтобы добить.

Он бежал гораздо медленней обычного, сильно хромал, сцепив зубы, на адреналине почти не ощущал боли и спиной чувствовал, как его нагоняют.

Понял, что не уйдёт, придётся драться, и, скорей всего, этот бой станет для него последним. Рано, слишком рано. Пещеру не застолбил, женщину не отвоевал, котят не завёл. Но делать нечего.

Высмотрел высокий уступ, собрался с силами, запрыгнул. Тут его и окружили.

Поднял руку – поправить длинные волосы, убрать за ухо, чтобы ветер не метнул их в глаза в неподходящий момент. Рука? Длинные волосы? Это в видение из прошлого вмешался современный момент. У древнего кота его жёсткая грива в глаза не лезла. Да и рук не было, только лапы.

Большие звери неторопливо подступали, могучие мышцы перекатывались под блестящей на солнце шкурой, в горле клокотало глухое рычание. Они готовились наброситься все разом, растерзать и сожрать. Он предупреждающе рявкнул.

Это их не испугало. Их много, а он один. Они насторожились, но по-прежнему придвигались всё ближе.

И тогда он запел. Он любил петь и в хорошие времена, а сейчас захотел сделать это в последний раз.

Рычание, вой, стон – всё смешалось в этой песне. Клич, вопль о помощи, вдруг свои всё-таки услышат. Отчаянная жажда жизни, безумный приказ, властное требование.

Неожиданно стая попятилась. Звери опустили морды, поджали хвосты и нехотя, словно не по своей воле, убрались прочь.