Самый полный справочник по чаю

Легенда гласит, что в один прекрасный день, когда китайский император Шэньнун пил горячую воду под деревом, произошла приятная неожиданность: лист с дерева упал в его чашку, и он был настолько впечатлён вкусом и бодрящими свойствами такого напитка, что начал использовать его постоянно.

А теперь представьте – в легенде также сказано, что вода в Китае в тот период (примерно 2700 г. до н.э.) была настолько грязная, что император должен был приказать, чтобы все кипятили воду, прежде чем пить её. Разве не отлично, что они нашли способ оживить – или «очаить», если быть точным – скучную горячую воду?

Также он сделал её более полезной.

Конечно, вся эта история с императором и чашкой – всего лишь миф, но факт остается фактом: чай, каким мы его знаем сегодня, появился в Древнем Китае, что подтверждают древнейшие факты, относящиеся к 10 веку н.э.

То, что мы здесь имеем ввиду под чаем – и то, что пили китайцы – сделано из листьев растения под названием Camelia sinensis. Его используют для приготовления белого, зелёного, улуна и чёрного чая.

Традиционный чай, помните?

Но об этом позже.

Пока вы должны знать, что китайцы так сильно любили чай, что даже написали книгу о нём, а писать книги в те времена были гораздо менее популярно, чем сейчас! Ch’a Ching («Чайный канон») был первой книгой полностью посвященной чаю и, именно, она привела к популяризации чая в Японии.

На самом деле, японская чайная церемония – один из самых сложных ритуалов питья в мире – возможно, была вдохновлена рецептами, изложенными в Ch’a Ching. Она включает в себя всё, начиная от того, как вы должны кипятить чай – делать его густым или жидким, похожим на суп или же на воду – заканчивая приездом гостей, сервировкой стола, подачей чая, речью во время церемонии и т. д. Удивительно, насколько подробно описывается каждый маленький аспект чайной церемонии, показывая, что японцы уделяют большое внимание социальным аспектам подачи чая.

В России слышали о чае намного раньше, чем он у нас появился. Как только русские стали бывать возле китайской границы, они не могли не узнать о чае.

Собственно в России, в тогдашнем Московском государстве познакомились с чаем, и притом против своей воли, только в 1638 г. Это знакомство началось, как и в других странах, прежде всего благодаря дипломатическим связям и этикету.

«Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири», изданный в конце XX века в Иркутске, сообщает, что в 1638 г.:

«…к Алтын-хану отправлен посол, боярский сын Василий Старков, который по возвращению своему в Москву впервые привёз в Россию чай, в числе ханских подарков царю Михаилу Фёдоровичу».

Далее «Перечень» рассказывает, что в резиденции Алтын-хана московские послы увидели в первый раз, как пьют чай на придворных церемониалах, и были принуждены везти в подарок царю этот, по их мнению, негодный товар. Напиток этот при прощальной аудиенции был вручен послу Старкову.

Хотя посол Василий Старков отнекивался от такого ничтожного и бесполезного, по его мнению, предмета, как чай, но ему, к вящему неудовольствию, всё-таки было навязано 200 бах-ча (бумажных пакетов с чаем) по три четверти фунта в каждом, всего около 4 пудов, ценою в 100 соболей или, по тогдашним ценам, в 30 рублей. Делать было нечего – пустой и нежелательный дар был доставлен в Москву.

«Не знаю, листья ли то какого дерева или травы, – доносил Старков царю. – Варят их в воде, приливая несколько молока…»

Чай был испробован, понравился и вошёл в употребление при дворе, потом у бояр и у других богатых людей.

Через несколько лет боярский сын Иван Перфильев, бывший послом в Китае, тоже доставил в русскую столицу необычную траву. Придворные, однако, побоялись дать её настой государю Алексею Михайловичу, – что если «от привезённого Перфильевым зелья да и приключится какой недуг, недомогота в его государском здоровье?»…

Только в XVI веке чай достиг Европы, через португальских торговцев, возвращающихся из Китая. Вскоре он также добрался до Британии, и, когда португальская принцесса, любящая чай, стала королевой, чай стал очень популярным среди британцев.

И это стало неотъемлемым отличительным знаком британской культуры.