Самый сердитый гном

Норик понял, что его провели, как мальчишку, слишком поздно. Он принялся кричать на монахов и с расстройства забил кулаком по перилам, но отряд уже вышел из зоны обстрела. Спускаться вниз было опасно, уж слишком медлительна и неповоротлива была боевая братия в ближнем бою.

– Как только пойдут обратно, стреляйте, мерзавец обманул нас! Эй, вы, двое на крайнем балконе, цельтесь в колонну, не дайте магу улизнуть! – командовал Норик, пытаясь спасти положение. – Карл, беги к его преосвященству, пускай посылает за подмогой к королю! Бейте в набат, мне нужны войска, все войска, что только есть в этом проклятом городе!

– Мортас, беги, спасайся, они сейчас уже будут здесь! – кричал одновременно с маркизом маг, пытаясь предупредить юношу о грозившей ему опасности. – Они нападут и на тебя, ты заключил союз!

– Понял! – выкрикнул в ответ Мортас и кинулся к двери в подвал.

Юноша пробежал всего десять шагов и остановился. Он не успел: через выбитую ими же дверь подвала в зал хлынул поток запоздавших детищ Норика. Теперь уже началась настоящая схватка, отряд отступал под натиском тварей к двери, неся потери и оставляя за собой кровавый след из разрубленных тел.

– Отпирайте, отпирайте живее засов! Мортас, чего встал, беги! – кричал во все горло маг, размахивая руками. – Ну, беги же!

– Поздно, не успеть, – прошептал сам себе дракон, взмахнув в последний раз саблей, и, перепрыгнув через головы трех упырей, бросился отпирать тяжелый засов. – Парх, помоги!

Гном закинул за спину топор и, подбежав вплотную к двери, принялся толкать обеими руками массивное бревно вверх. Остатки отряда перестроились полукругом и прикрыли спину Пархавиэля от полчищ разъяренных упырей. Мортасу повезло меньше, он тоже поднимал бревно, но на его защищенную только броней спину и совершенно открытый затылок сыпался непрерывный град ударов когтей. Воин громко стонал от боли, но упорно продолжал поднимать многопудовый брусок. Блестящая, переливающаяся зеленым, желтым и коричневым цветами броня вначале спасала, выдерживала удары, но потом вдруг потускнела, и на пол посыпались отколотые сморщенные чешуйки. Из последних сил гном и дракон подняли брус до верхней точки и откинули его назад, прямо на головы атакующих. Стоны, крики, вопли смешались в один жуткий вой раздавленных тварей. Они сделали свое дело, отперли дверь, но только зачем? Об этом знали лишь двое: Мортас и Мартин. Воспользовавшись замешательством врагов, остатки отряда хотели покинуть Храм, но маг кричал и махал руками, призывая их срочно вернуться.

– Обратно к колонне, живее! – скомандовала графиня единственному выжившему слуге, гному и Флейте, последним бойцам погибшего отряда.

– Никуда они не денутся, не троньте их, стреляйте в дракона, все дружно, залпом! – приказал Норик священнослужителям и тут же послал соответствующий зов своему изрядно поредевшему потомству.

Гадкие твари прекратили преследовать беглецов и обступили Мортаса полукругом. Дождь ядовитых стрел осыпал маленький пятачок, на котором находился наемник. Большинство из них пролетели мимо или попали в вампиров, но парочка все-таки вонзилась в потускневшую броню. Ослабевший воин едва держался на ногах, кровь сочилась из рваных ран и стекала тонкими ручейками по ногам на каменные плиты пола. Взор Мортаса был мутным, очертания приближавшихся врагов казались нечеткими, дрожали и расплывались. «Всему приходит конец, даже долгой, невыносимо долгой жизни. Жил я по-разному, а вот погибнуть придется всего один раз, притом сейчас», – подумал дракон, подбирая с пола выпавшую из рук саблю и готовясь к последнему бою.

Уродливые твари внезапно замерли, остановились, не дойдя до жертвы всего пяти шагов, и, испуганно попискивая, закрутили покрытыми слизью и слюною головами. В воздухе появился новый запах, запах могильного смрада, запах гниения плоти.

– Что это?! – спросила у Мартина Самбина, чье острое обоняние уловило омерзительные миазмы на большом расстоянии.

– Прижмитесь к колонне и, что бы ни случилось, не двигайтесь с места! – приказал маг и протер ладонью вспотевший лоб.

Тяжелые створки дверей со скрипом поползли в разные стороны, сначала медленней, а затем все быстрее и быстрее. На пороге Храма появилась дюжина трупов, настоящих оживших мертвецов, скелетов со свисающими с костей кусками разлагающейся плоти. Среди них были мужчины и женщины, что зачастую можно было определить лишь по остаткам истлевших, выцветших одежд, солдаты в ржавых доспехах, горожане, крестьяне с вилами и закованный в кандалы сброд. Глазницы мертвецов были пусты, черепа крутились на тонких шейных позвонках, обнюхивая зал.