Самый скандальный развод

– Все в порядке. Я выполнил возложенную на меня Ильей Андреевичем миссию, не уронив чести и достоинства.

– Это самое главное, самое главное! – горячо, с пониманием проговорила я и, раздев его, помогла добраться до кровати. Через минуту спальню заполнил прерывистый нездоровый храп.

Второй день медовой недели. Понедельник.

На следующее утро я приготовила нехитрый завтрак, пока мой супруг-трудоголик еще спал, и поставила поднос на кровать прямо у него перед носом, чтоб запах кофе вывел его из состояния забытья и заставил обратить наконец внимание на свою женушку. Сегодня я даже не стала бы от него бегать – сдалась бы без боя! Минуты две я смотрела на посапывающего Власа, разглядывая его тяжеловатый подбородок – упрямый и настойчивый, коротко подстриженные волосы ежиком, припухлые веки. И тут совсем не к месту мне вспомнился Лучший человек нашего времени, как его назвала пресса, – Алексей Кронский: зачесанные назад вьющиеся светло-русые волосы, брови с изгибом, почти черные, соболиные, нос чуть похожий на клюв хищной птицы... Даже запах его любимой туалетной воды стоит в носу... «Глупости какие!» – удивилась я сама себе, как вдруг Власик выпростал из-под одеяла тяжелую расслабленную руку и уронил ее со всей силы на поднос с дымящимся кофе.

– А-а-а! – завопил он и вдобавок подпрыгнул на кровати – поднос перевернулся, и горячий кофе выполнил возложенную на него функцию – он окончательно разбудил моего благоверного, ошпарив его детородный орган. Влас орал нечеловеческим голосом.

– Дай я подую, дай подую! – суетилась я. – И что за идиотская привычка прыгать на кровати!

– А что за дурацкая идея приносить кипяток в постель! – взвыл он и убежал в ванную. Я нашла в холодильнике спрей от ожогов и забарабанила в дверь.

– Власик, возьми, попрыскай вот этим препаратом! Это очень хорошее лекарство, с маслом облепихи! – Из ванной комнаты высунулась рука и со злостью схватила баллончик. Я стояла, с трепетом ожидая выхода искалеченного мужа в коридор. – Ну, что? Как там? – со страхом спросила я, указывая на поврежденный орган под полотенцем.

– И ты еще спрашиваешь?! – укоризненно проговорил он.

– Ты нанес лекарство?

– Сразу надо было наносить! – трагично заметил он и враскоряку направился на кухню.

«Все! Я потеряла мужа, – с ужасом думала я. – Теперь он останется мне просто другом и не более того! И зачем я только принесла ему этот проклятый завтрак в кровать? Никогда не было у меня такой привычки!»

– Власик, прости меня! Я ведь хотела как лучше, хотела сюрприз тебе сделать!

– Считай, что тебе это удалось! – со злостью бросил он.

– Ну, знаешь что! – вспылила я. – Я не виновата, что ты своими нерефлексивными действиями опрокидываешь чашки с кофе, который с любовью варит для тебя жена, и что ты прыгаешь на постели, как молодой козлик! И это не дает тебе права так безобразно относиться ко мне на второй день нашей медовой недели! – Я сделала вид, что страшно обиделась, и ушла в кабинет.

Достав с полки первую попавшуюся книжку, я залезла в кожаное кресло с ногами. Из тех двадцати страниц, что прочла, я не поняла ровным счетом ничего, и не потому, что книга была какая-то заумная – нет, я размышляла о том, какое место в супружеской жизни занимает секс и можно ли без него обойтись вовсе. На двадцать первой странице в кабинет вошел Влас (если то, как он появился, можно назвать «вошел» – скорее он вполз) и воскликнул:

– Опять ты загибаешь страницы в книгах! Ты что, никогда не слышала о существовании закладок?!

– Не срывай на мне зло! Я знаю, что ты добрый и тебе наплевать на книги – ты их все равно не читаешь! Иди ко мне, мой бедненький мальчик! Покажи своей дурочке Маше, что у тебя болит!

– Не покажу!

– Поехали к Пульке в больницу! – вдруг выдала я.

– Она же гинеколог!

– Какая разница! – воскликнула я, но тут же поправилась: – Она ведь не в женской консультации работает, а в больнице! Что у них там, уролога, что ли не найдется?

– Не поеду, – категорично сказал он.

– Почему это? Приятно ощущать себя жертвой? – съязвила я.

– Не собираюсь я показывать всем подряд свои сокровенные части тела! Не поеду! – отрезал он и заковылял в спальню.

Остаток дня Влас провалялся в постели, а я то и дело просила прощения и спрашивала:

– Ну, как там дела, не получше?

Судя по тому, что ночью мы спали как брат и сестра, отвернувшись друг от друга, дела там были не получше.

Третий день медовой недели. Вторник.

Состояние моего любимого оставалось критическим до середины дня.

– Может, действительно стоит обратиться к врачу? – робко спросила я.

– Я сказал – нет! – рявкнул Влас, но буквально через час после этого моего предложения он перестал ходить враскоряку – походка его с каждым шагом становилась все увереннее, и жертва горячего утреннего кофе вскоре примирительно сказала: – Ладно, Маш, я тоже был неправ. Ты ведь хотела как лучше... Иди сюда!