Самый старший лейтенант. Разведгруппа из будущего

— У нас в хвосте двое автоматчиков. Еще майор с пистолем и чучундра какая-то.

— Иду, — Катрин, не отрывая взгляда от стекла кабины, сдвинула предохранитель «парабеллума».

— Эй, тут осторожнее нужно, — побледнел радист.

— Справится девочка. Со стволом родилась, — безмятежно заметил Валша. — Насчет баков…

— С первого раза усвоила, — сварливо заверила Катрин. — Парни, по крыльям не стрелять. Автоматную стрельбу вообще забудем.

Стас достал пистолет:

— Может, до посадки подождем?

— Обязательно, подождем. Если фрицы не сообразят, что не на тот рейс уселись. Я их краем глаза видела, но, похоже, ушлые… — Катрин сунула «парабеллум» под жакет. — По обстоятельствам, мальчики…

Стас принес пассажиру и даме относительно чистый брезентовый чехол, показал, где фляга с водой. Майор уставился на возникшую Катрин:

— Russin?[37]

— Persönliche Bitte des Herrn General,[38] — нагло заверил Женька.

— Generals Konrad?[39] — изумился майор.

Женька дипломатично и многозначительно пожал плечами. Лучше не уточнять. И так сплошь дурная импровизация.

Катрин присела у носилок, обтерла влажной тряпкой губы раненого. Подполковник в сознание не приходил, дышал тяжко, лопались на губах крошечные пузырьки. Самолет вибрировал, — уходили от аэродрома, прижимаясь к самому морю, — вверху, над Херсонесом, начался ад. Еще был виден белый мертвенный свет «маяка», над ними панически шарили по небу лучи прожекторов, мелькали силуэты многочисленных самолетов. Вспухали чудовищные разрывы.

Женька устроился у иллюминатора. Автоматчики выглядывали из-за ящиков, пытались разглядеть русскую. Что-то не расслабляются. Нехорошо.

Женька свесил голову:

— Raucht bloss nicht.[40]

Пятнистый оглянулся, эсэсовцы зашептались. Снова уставились в спину светловолосой русской. Как Катька может вытерпеть? Чувствует ведь, она вообще к взглядам страшно чуткая.

Может, обойдется? Просто глазеют на красивую девушку. Фронтовики изголодавшиеся. Хотя эта, немецкая, тоже нечего. В плащ кутается, но видно, что эффектная. Волосы красивые. Хотя у Иришки рыжесть поприятнее будет. Эта лисичья какая-то…

— Sie hat eine Pistole! Partisanin![41] — закричала лисица с ужасным акцентом.

К сожалению, автоматчики ее поняли. Пятнистый откинулся за ящики, его товарищ дернул из-под ног автомат.

Женька выстрелил ему в спину. Еще раньше Катрин успела дважды выстрелить — из-под руки, практически не разворачиваясь. Череп роттенфюрера разлетелся кровавыми брызгами. Женька успел заметить отверстие у него между лопаток, оставленное своей собственной пулей, но тут из-за ящиков высунулся угловатый ствол МР-43…

Каким чудом удалось успеть свалиться вниз, Женька так и не понял. Скорчился за пирамидой ящиков. Над головой взвизгивали, рикошетили пули. Короткая очередь показалась нескончаемой. Женька крепко рассадил правую кисть об окованный угол ящика, «вальтер» в руке почти не ощущался. Пальнуть поверх ящика? До «пятнистого» метр с небольшим. Сквозь ящики прошьет?

Содрогнулась пирамида ящиков, — сапог едва не задел Женьку по уху, — мелькнули коленки, обнаженные вздернутой форменной юбкой. Катрин что-то крикнула, — Женька не расслышал, вскочил на ноги. Успел увидеть, как начальница отбивает-поднимает автоматный ствол вверх. В полумраке плеснул факел короткой очереди, испятнал обшивку потолка горстью пробоин. Катрин сцепилась с «пятнистым». Тот прохрипел непонятную гадость, пытался упереться ладонью в подбородок девушки, отшвырнуть, но сержантша держалась как клещ, давила на горло локтем. Женька дотянулся до автомата, вывернул из руки эсэсовца.

— Назад! — зарычала Катрин, каким-то чудом удерживаясь на крепком мужчине.

Куда назад?! А, майор…

Женька метнулся назад по узкому проходу. Ящики раскачивались — Стас и немец-майор пытались вдолбить друг друга в секретный груз. Дибровицкому приходилось плохо: на нем сидела еще и баба, двумя руками драла за волосы.

Чуждую дамочку Женька отшвырнул, ухватив за плащ, немца тщательно — не дай бог серьезно повредить, наверняка пригодится — приложил прикладом. Штурмовая винтовка, так похожая на «Калашников», в руках казалась куда как увесистее. Майор, схлопотав по затылку, ахнул и обмяк. Баба, растрепанная, но все равно на удивление красивая, неловко сидела под сиденьем, одной рукой копалась под плащом, другой прикрывала разодранный на колени чулок.

Глупо, но парни отчего-то завороженно смотрели, как она достает оружие. Из плаща появился короткоствольный револьверчик. Игрушечный такой — Женька такие только в кино видел. Красавица, скривив губы, трясущейся рукой вскинула игрушку. Дибровицкий, нашаривший под ящиками свой пистолет, почему-то так и не попытался выстрелить первым. Да и сам Женька вскинул автомат, пытаясь прикрыться прикладом, лишь когда коротенький ствол поднялся на уровень груди.