Самый старший лейтенант. Разведгруппа из будущего

Десантники перебирались на борт, устраивались. Места практически не было: дюралевый Г-5 для перевозки людей ну никак не предназначался. Впрочем, опыта у катерников хватало. Желоба торпедных аппаратов были освобождены и даже застланы брезентом.

— Тут ходу десять минут, — обнадежил командир катера.

— Так не проскочите мимо, товарищ лейтенант, — сдержанно попросил кто-то из бойцов.

Кое-как разместились. Неожиданно на корме дружно засмеялись:

— Вот ты деревня! Это ж фотки с бабами голыми.

Женька догадался, что любознательный боцман интересовался, что за зверь — «порнография».

Наверху, за высокими склонами, продолжала грохотать канонада. Женька смотрел на темный, практически отвесный склон горы и думал — наверное, весь Крым сейчас содрогается.

Малым ходом прошли вдоль берега. С «морского охотника» дали радиосигнал артиллерии. Через минуту вдали зашипело, завыло — два дивизиона бригады М-31[49] выпустили залп по вершинам мыса Курона.

В отблесках хвостатых комет катера проскочили мимо входа в Балаклавскую бухту. Резко сбавили ход, шли впритирку. Головной Г-5 едва не обдирал борт об уносящуюся в небо скалу. Наверху — казалось, на многокилометровой высоте — грохотали разрывы «эрэсов». Опасно сыпались по склону камни.

Сплошная скала, темная, уходящая в небо. Катера вновь сбавили ход до самого малого — опасались налететь на камни. Все равно хрустнуло — идущий вторым катер накренился: его опять тянуло на предательский каменный клык. Кто-то ухнул в воду с палубы. Приглушенно ругаясь, начали вылавливать «утопленников».

— Ничего, дочапают! — прокричал лейтенант, оглядываясь. — Тут рукой подать.

Скала ушла вправо, открылась бухта, впереди громоздилась тень Фиолента. Сердце замерло — каменная круча затмевала две трети неба. Как туда лезть?

— Здесь, — сказал, перекрывая рокот двигателей, командир катера. — Ну, товарищи, ни пуха ни пера.

— К черту! Возьмем! — заверила Катрин, затягивая ремешок каски. — Там даже лесенка есть. Чудное живописное местечко…

— Курорт, — согласился лейтенант. — Сёма, пунктуальнее.

Матрос, стоящий на носу с шестом, промеряющим глубину, дернул локтем — не отвлекайте.

— Ша! Пошли, хлопцы.

Женька сжал зубы и, поднимая над головой увесистый вещмешок и автомат, шагнул с борта. По подбородок. И вода абсолютно апрельская…

— Ну, Земляков…

Плеснуло — прыгнула начальница, посыпались остальные…

С катера, подошедшего левее, прыгали чуть ли не на пляж. Умные.

Под ногами перекатывались камни, сочувственно вздыхал прибой. Женька расталкивал грудью упрямящуюся воду, вещмешок удалось относительно удобно пристроить на каске.

— Давай-давай, скорострел, на тебя вся надежда, — Катрин поддерживала норовящего окунуться с головой пулеметчика с «Дегтяревым» на плечах. Женька помог, подпер со своей стороны. Выбрались на сухое…

Сверху, сразу в нескольких местах, открыли огонь. Сверкали вспышки, что-то взорвалось на склоне.

— Вперед! — кричал старший лейтенант, командир роты. — Не задерживаться!

— Полундра! — закричал кто-то и тут же умолк. Десантники проскочили пятнадцать метров пляжа, а взбираться по крутому склону и орать никак не получалось.

Женька лез, хватаясь за корни и камни. Ненужный пока автомат закинул за спину. Ух и крутизна!

— Жень, ты за мной и левее держи. Справа откос, там не пройти! — крикнула Катрин. — Народ, бодрей! Зевнули нас фрицы.

Сверху неслись очереди трассеров. Торопливо хлопал 50-мм миномет. Подход десантников немцы действительно прозевали, теперь нащупать прижавшихся к склону бойцов было сложнее.

Слева показался чудом прилепившийся к склону сарайчик. Уже поднялись?! Нет, где там. Впереди тянулся заросший кустами бесконечный склон, где-то дальше, в ночном небе, вспыхивали огни выстрелов. Ох, мама моя, здесь и без пулемета не влезешь.

Наверху сквозь стрельбу донеслось жужжание — над монастырем появилась пара бесстрашных ночных бомбардировщиков, начала сыпать мелкие бомбы. Как бы не промазали!

Свистели пули, лопались мины проклятого миномета. Женька полз, помогал радисту — парнишку чуть не опрокидывал назад горб рации. Потом парень помогал запутавшемуся в колючем кусте Землякову. Хрипел, подбадривал роту старлей. Упал боец, неловко скатился, зацепился ногой. В пробитом горле клокотала кровь.

Вперед, не останавливаться!

Хлопнуло чуть выше, взвизгнули осколки, по каске забарабанили камни и комья сухой земли. Ага, граната! Значит, близко.

Подавала голос Катрин. Опять где-то впереди. Семижильная. И хрипит как уверенно, будто и вправду местная.

Еще метр, еще куст. Древние камни. Рвутся гранаты. Где-то здесь старинный адмирал строил себе хижину. Нет, до нее еще не доползли.

Женька понял, что скребется на месте. Зачем лопатку брал, зачем лишнюю гранату? И какой гад такие тяжеленные батареи к рации выдумал? Сука, враг народа.

Штаны на правом колене прорвались, но нога ничего не чувствовала. Нет больше сил, уж лучше пуля. Рядом распластался радист, дергалось узкое худое лицо, провал рта хватал воздух. Сколько ему: семнадцать? Восемнадцать? Мальчишка.

— Брат, тебя как зовут? — прохрипел Женька.