Самый старший лейтенант. Разведгруппа из будущего

4.00

Части 2-й гвардейской и 51-й армий.

Без существенных изменений. Отбиты контратаки противника в направлении Инкермана.

Отдельная Приморская армия.

Гора Кая-Баш взята. Береговая полоса обороны на глубину 3 км западнее Георгиевского монастыря прорвана. К Камарам подошли передовые части 3-го горнострелкового корпуса, переброшен 5-й гв. бронебатальон.

19-й тк и приданные ему части выходят на исходные для новой атаки в направлении Николаевки.

Соединения и части фронтового подчинения.

Отдельные радиодивизионы спецназначения — готовы к боевой работе. Нанесен очередной бомбовый удар по аэродрому Херсонес. В минометных бригадах и полках остаток боекомплектов — 0,5–0,4. В артиллерийских полках — 0,6. На Симферопольском шоссе усилен особый режим движения.

Черноморский флот.

Катерам 2-й бригады торпедных катеров удалось потопить мотобот «Меркур». Бой катерников с немецкими катерами успеха не принес.

1-я группа подводных лодок. Атака конвоя противника. Потоплен буксир «Гезине» и одна БДБ. Поврежден эсминец «Марасешти».

Корабельная группа «Севастополь» направляется к Балаклаве.

Корабельная группа «Ворошилов» следует в 50 милях южнее.

5.20. Ротный оборонительный узел. (1 км северо-восточнее Георгиевского монастыря)

Кончилась ночь. Можно сказать, пробездельничал десант. Только и ударили во фланг немцам, отходившим с Кая-Баш. Положили изрядно, у самих потерь не было, только старшину контузило осколком гранаты, срикошетившим от пулемета. Женька стрелял из трофейного МР-40. Наверное, кого-то достал, — фрицы, драпая, подставились удобно. Иных достижений не имелось. Допросил пленных. Унтеру уже было все равно — умирал. Обер-ефрейтор с простреленной ногой был разговорчивее. Ничего особо ценного не поведал, разве что про позиции на Горной. Эти сведения на всякий случай передали в штаб бригады — там разберутся. В свой актив Женька мог занести сомнительный комплимент от пленного. Тот интересовался: правда ли, что к пленным австрийцам относятся лучше, чем к немцам? Поскольку у него родители из Тироля, не мог бы господин переводчик, как земляк, замолвить словечко перед господами комиссарами? Не склонный в это утро к болтовне, Земляков резким тоном сообщил, что звание комиссара в Советской армии давно отменено. Зато существуют иные организации, весьма серьезные. Что касается Австрии, то раньше думать нужно было, а не под аншлюсы радостно ягодицы раздвигать. Лично он, младший лейтенант Земляков, эту пошлую Австрию глубоко презирает и даже туристом туда не поедет. Именно так, Axel Schweiß![54]

— Ты чего на него орешь? — поинтересовался радист Васильич. — Он вроде не эсэсовец. Подбитый. И так трясется. Чего на него зря знание иностранных языков тратить?

— Так торгуется, проститутка, — объяснил Женька.

— Противно, — согласился гигант Леха, ковыряя пачку немецких галет. — Так дай ему по затылку, чтоб топку прикрыл. Давайте позавтракаем, что ли? Ты, Евгений, не переживай, все нормально будет.

У высоты, куда уползла Катька со своей группой, стояла тишина. Иногда постреливал пулемет, изредка взрывались снаряды — наши батареи всю ночь вели беспокоящий огонь. Но группа будто в воду канула. Может, на мины нарвались? Или их немцы в минуту положили? Пропустил Земляков, не раз отвлекаться приходилось. И рация тезки-«Северка» молчит.

Галета была безвкусная и даже в воде растворяться не желала.

— Кофию бы заварить, — мечтательно сказал Леха, вертя аккуратную немецкую упаковку.

— Брось, там одни желуди с ячменем, — пробормотал Женька. — Для свиней и сверхчеловеков.

Снаружи загрохотало.

— Ну, с продолженьицем, — сказал Леха, стряхивая с плеч сыплющуюся с потолка пыль.