Самый Странный Бар Во Вселенной

– Это верно, – сказал Бреннер. – То же самое, что смотреть в хрустальный шар. Говорят, люди, которым там удается что-то разглядеть, приходят в такой восторг от зрелища, что хотят только смотреть и смотреть – и никак не используют свои знания.

– Не всегда, не всегда… – проговорил кто-то.

Все трое обернулись и увидели высокого мужчину несколько театрального вида. Его волосы начинали седеть; на стойку он только что положил кожаную сумку – в таких обычно носят шары для боулинга.

– Что вы пожелаете, мистер Лиф? – спросил мистер Коэн.

– «Роб Роя», – ответил высокий мужчина. Потом он обратился к другим посетителям. – Сейчас я защищаю клиента, человека явно не от мира сего, который вызывает у меня самое сильное сочувствие. Я совершенно точно уверен, что он не только владел подлинным, действующим хрустальным шаром, но и был адептом по этой части. И все-таки свои открытия он использовал.

– Вы – адвокат? – спросил Бреннер.

– Поверенный, – ответил высокий мужчина.

Мистер Коэн вмешался:

– Позвольте вас представить. Это – адвокат Лиф, мистер Витервокс, мистер Гросс, доктор Бреннер. Следующая порция за счет заведения.

Все пожали руку новому знакомому. Мистер Гросс спросил:

– А вы не тот ли Мэдисон Лиф, который защищал кузена моей жены Ирвинга, когда его обвинили в том, что он подложил дикобраза в кровать мэра?

– Ах да, очаровательное дельце. Народ против Потаса, насколько я помню.

– Это… – начал мистер Гросс, но Бреннер жестом остановил его. – Я хотел бы узнать об этом клиенте с хрустальным шаром, если вы можете что-нибудь рассказать о деле до начала процесса.

– Да, я бы тоже хотел, – согласился Витервокс.

А мистер Коэн сказал:

– Мой брат Джулиус, который сейчас находится при исполнении, говорит, что можно впутаться в дурные дела, если начнешь предсказывать будущее.

Мэдисон Лиф аккуратно приподнял второй стакан «Роб Роя», тот, который поставили за счет заведения, и осмотрелся по сторонам, убедившись, что все внимательно слушают.

*** 

Джентльмены (серьезно сказал он), я взялся за это дело без гонорара, потому что убежден в невиновности несчастного мистера Джексона – он неповинен в том преступлении, в котором его обвиняют. Конечно, он изменил свое имя и стал называться Бокаром Рапурджи Джексоном; но в нашей стране это не преступление, и можно даже сказать, что это вполне законный прием в избранной им профессии. Что касается его претензий по поводу пушечного ядра, мне пришлось сообщить, что они опираются на сомнительные, с юридической точки зрения, основания. Несомненно, его заявление могли бы рассмотреть на основании прецедента «Унтервурт против Вандермеера», как показано в 43-м томе протоколов штата Висконсин. Однако то решение непременно вызвало бы возражения индийского правительства, и как постановил американский окружной суд по делу Майфайна…

(Витервокс сказал: «Я этих сложностей не понимаю».)

(Мэдисон Лиф кивнул.) Совершенно верно. Оказавшись в такой приятной компании и пребывая под действием превосходных напитков мистера Коэна, я на мгновение позабыл, что обращаюсь не к профессиональной аудитории. Прошу прощения.

Мистер Джексон обратился ко мне… Нет, это не совсем правильно; мне нужно вернуться назад и начать с самого начала. Хорошо; был некий джентльмен (я использовал это слово вполне обдуманно), его звали Фредерик Вашингтон, ныне покойный Фредерик Вашингтон, это был джентльмен цветной, очень темного цвета; и джентльмен весьма примечательный. Наши отношения с мистером Вашингтоном начались тогда, когда ему потребовалась моя помощь в улаживании некоторых разногласий между группой, которую он возглавлял, и другой группой таких же… энтузиастов.

(Витервокс, не отрываясь, смотрел на Мэдисона Лифа; Гросс прошептал Бреннеру, прикрыв рот ладонью: «Он о чем – о каких-то музыкальных группах, что ли? О тех, которые с гитарами?»)

Вижу, вы не до конца понимаете (сказал Мэдисон Лиф так, как будто он находился на судебном заседании и столкнулся с неожиданным препятствием). Я объясню. Покойный мистер Вашингтон, обратившийся ко мне, занимался развитием спорта, а точнее, игры, связанной с предсказанием того, как и когда некие цифры будут появляться в сообщениях с нью-йоркской фондовой биржи. Эта игра довольно увлекательна, и награда за успех очень велика.

Из слов мистера Вашингтона я понял, что он начал участвовать в этой игре как один из тех, кто рискует некоторыми суммами денег, используя свою способность предсказывать последовательность цифр. В этом деле он добился таких успехов, что накопил некоторый капитал – и теперь уже другие заключали пари с ним.

(Мистер Коэн нахмурился. «Мой брат Джулиус говорит, что вся эта игра с числами – чистой воды жульничество», – сказал он.)