Самый страшный зверь

Причина их недовольства не одна. Многие, если не все, считают, что для успеха похода достаточно поимки мальчишки. Раз он у них в руках, можно смело возвращаться. Как бы ни хотелось императору заполучить амулеты мертвого лэрда, а сын принцессы Дайри – намного более желанный приз.

Неплохо бы прямо сейчас пояснить воинам, что император не за красивые глаза получил трон. Он вырвал его с кровью и потрохами у претендентов с куда большими правами, а это о многом говорит. Но обсуждение того, что касается верховной власти, – это хождение по тонкому осеннему льду. В своих людях Патавилетти уверен – донос не накатают. А вот маг… Кто ж его знает… Он чужак, приданный отряду. И без того слышит и видит немало лишнего. Ничем никому не обязан, не проливал кровь ведрами бок о бок со всеми этими людьми. Что захочет, то и расскажет.

Зря ребята так распускают языки в его присутствии. И ведь нельзя даже сказать, что позволяют себе лишнее. У пауков все не так, как бывает у других. Нигде, ни в каком другом роде регулярных войск нет такой свободы слова. Но это касается лишь своих, а маг – чужак. И чужак мутноватый.

Спайдеры – закрытая каста. Есть вещи, которые не терпят чужих ушей и глаз. Патавилетти поговорит с ребятишками позже. Будет вести беседы с глазу на глаз или с парой-тройкой, стараясь до каждого олуха донести, что причин для беспокойства нет, и втолковать, что при маге надо прикусывать язык, а не размахивать им так, что мухи остерегаются подлетать.

Завтра они доберутся до тайника мертвого лэрда, заберут его магические штучки и отправятся в долгий путь назад. К громкой славе, многочисленным наградам, деньгам и совершенно новой, наполненной приятными моментами жизни.

Вот только какая чума заставила лэрда устроить тайник так далеко от побережья? Маг уверяет, что это очень даже в духе покойника, а вот Патавилетти в такое не верит. Слишком уж изощренная предусмотрительность. Неужели поближе к селению не было надежного места? Там люди по лесу не шляются, можно гору золота насыпать среди сосен, и ни монетки не пропадет.

Что-то здесь нечисто…

* * *

Загляни воин в голову мага, удивился бы, тот совершенно не задумывался о терзавших Патавилетти мыслях. Хотя, будь дело лет двадцать назад, во времена, когда Мексарош был молод, все происходило бы не так. Тогда он был неопытен, еще не привык вращаться в круговороте интересов сильных мира сего и потому не доверял никому, в том числе и себе. Все, даже самое очевидное для других, считал сомнительным, проверяя по нескольку раз всеми доступными способами, со всех возможных и невозможных сторон.

Шли годы. Он постоянно оттачивал свое мастерство, выполняя все новые и новые приказы. Неудачи случались нечасто, ему доверяли все более сложные и щепетильные задания, и он все реже и реже совершал ошибки. Некоторые вещи Мексарош начал проделывать на автоматизме, почти не задумываясь. А ведь в былые времена он даже в мелочах не позволял себе подобного.

И с каждым годом он презирал всех остальных все больше и больше. Никто не в силах противостоять его дару. Он, к сожалению, не может прочитать чужие мысли, зато его невозможно обмануть. Мексарош ни разу не перепутал правду с ложью, наивные попытки быдла соврать что-нибудь правдоподобное поначалу злили, потом просто раздражали, дальше он начал считать это смешным, а сейчас дело дошло до брезгливого презрения.

Что будет спустя годы, он не знал, но не сомневался, его по-прежнему никто не сможет обмануть. Даже лэрд Далсер, которого Мексарош втайне весьма опасался, оказался бессилен. Его слова читались так же легко, как это было и у прочих.

Мальчишку маг не воспринимал всерьез. Если в вопросе лжи и правды все одинаковы, так почему Дирт должен быть лучше других? Поэтому Мексарош действовал прямолинейно, как привык. Не проверял его ответы с разных сторон, не придирался, не настораживался, не менял формулировки, а принимал все так, как есть.

Ответами Мексарош был доволен. Завтра он прикоснется к бесценным сокровищам лэрда Далсера. Долгожданный момент радовал и пугал. Артефакты невиданной силы… Даже сокровищница императора казалась жалкой кучкой бесполезной рухляди в сравнении со столь впечатляющим количеством по-настоящему могущественных вещей.

Далсер привык бояться, скрываться и скрывать мысли, к тому же характер у него был богат самыми разными странностями. Из-за всего этого он, похоже, даже не задумывался о том, как много может сделать с помощью своих шедевров. Растрачивал дни, рассчитывая параметры все новых и новых контуров и структур. И все впустую, ведь ничем из созданного так и не воспользовался.

Ну, если не вспоминать про предсмертный каменный фейерверк.

Соблазн. Даже для самого сильного человека почти непреодолимый соблазн. С такими амулетами можно подняться очень высоко. Очень. Если уметь с ними обращаться и знать, как хрупка власть человеческая.

И то и другое для Мексароша невеликая проблема.