Самый страшный зверь

– Лэрд Далсер, без всякого сомнения, талантливый мастер, но до такого ему далеко. Даже амулеты шестого уровня и тени подобного потока не создадут, тем более на значительном расстоянии. Не знаю, что здесь устроили древние, но огонь, сделавший камни черными, оставил и другой след – магический. Хоть он и ослабел со временем, но не исчез. Ощущения намного сильнее того, что я чувствовал в селении на берегу, а ведь там все было усеяно булыжниками Далсера, он весь берег превратил в громадный амулет. Смертельно опасный одноразовый амулет. До сих пор поражаюсь его коварству, никого не пожалел – ни нас, ни дмартов. И себя тоже. В былые годы он не был столь кровожадным. Дирт, что вообще замышлял Далсер? Чего добивался? Каковы были его планы?

– Не знаю, что ответить. Какой-то непонятный вопрос.

– Не надо со мной лукавить, это бессмысленно.

– Я не лукавлю. Просто не понимаю.

– Да, я вижу в тебе колебания истины. Ну хорошо, поясню. Он создавал амулеты. Сильнейшие амулеты этого мира, во многом не уступающие тем, которые остались от древних. И он воспитывал тебя, человека с особой кровью. Воспитывал, как я слышал, строго и разнообразно: грамота, математика, география, воинское дело. Наверное, и другому учил. Да?

– Да.

– И зачем? Чтобы похоронить себя вместе с тобой в затерянном на берегу Такалиды селении?

– Ну, до того, как погибнуть, он не очень-то распространялся о своих планах. Даже о том, что собирается делать назавтра, нечасто говорил. Точнее, почти никогда.

– Узнаю старого доброго Далсера – в привычке скрывать, что утром встает солнце, а зимой холоднее, чем летом, ему не было равных. Но все же мне кажется, что твой ответ не совсем искренен. Нет, я вовсе не считаю, что ты банально соврал, просто у тебя, как, впрочем, и у всякого молодого человека, должна быть бездна грандиозных планов. И, обдумывая их, ты волей-неволей применяешь то, чему тебя учил Далсер. Подстраиваешься к его идеям. Пусть неосознанно, но всегда помнишь то, что он год за годом вбивал в твою голову. Ты – его тень, а тень повторяет все движения хозяина. Ну так что? Поделишься?

– Мне нечем делиться.

– Ложь.

– Я не вру.

– А я вижу, что лжешь. К тому же и без моего дара это очевидно, мальчишки твоего возраста не могут не мечтать о великом будущем.

– Ни о каком великом будущем я никогда не мечтал.

– Так не бывает. Ты хочешь сказать, что намеревался всю жизнь прожить в грязной деревне на забытом всеми берегу? Самому не смешно нести такую чушь?

Вопрос, сформулированный таким образом, заставил Дирта призадуматься, он замешкался с ответом. Маг понимающе улыбнулся:

– Вижу, что это не так. И? Могу я узнать, каковы были твои планы?

– Перед тем, как… До того, как вы появились, я решил покинуть селение.

– Просто так бросить всех и куда-то уйти?

– Нет. Не совсем. Я не собирался уходить один. Мою девушку могли отдать за другого, я уговаривал ее уйти со мной.

– И куда же ты хотел отправиться?

– К Серебряным островам.

– Почему именно к ним?

– Это единственное обитаемое место, до которого можно добраться без корабля. Надо просто идти по берегу, заблудиться невозможно.

– Острова на то и острова, что не связаны с материком.

– Но они рядом с побережьем, в хорошую погоду даже вплавь добраться до ближайших нетрудно.

– Да, Патавилетти мне рассказал. То есть у тебя не было особого выбора, только острова.

– Ну да.

– Но, насколько мне известно, в свое время лэрд Далсер добрался до Такалиды на обычной лодке. Ты разве не подумывал повторить это?

– Нет. В селении не осталось больших лодок. На тех, что были, переплывать море очень опасно. Даже невозможно. Да и как я мог оставить Хеннигвиль без них? Рыбаки не смогут выходить на промысел. Чтобы сделать новые, придется потратить много времени. Море у нас злое, лодка должна быть крепкой, устойчивой, с высокими бортами. Быстро такую не собрать.

– Эти дмарты тебе очень дороги…

– Я ведь вырос среди них. Как же иначе?

– Не всем повезло любить тех, с кем живешь. Далеко не всем… Значит, ты хотел бежать с девчонкой, и не куда глаза глядят, а к островам, где собралась отъявленная мразь со всего мира. Так?

Дирт покосился диким волчонком и ответил неприязненно:

– Вы ошибаетесь. Не вся мразь. Ведь там нет спайдеров.

– Позвольте мне ему врезать как следует! – не выдержал Патавилетти.

Маг, улыбаясь чуть ли не до ушей, покачал головой:

– Не надо. У мальчишки просто свое представление о том, кого следует называть мразью, и он не виноват в том, что оно не совпадает с нашим. Издержки неправильного воспитания – не более того.

– Дайте мне его на недельку, перевоспитаю как полагается.

– Я обдумаю ваше предложение. Пожалуй, продолжим нашу беседу в другой раз. Возможно, вечером. У нас нет времени рассиживаться часами, до амулетов Далсера рукой подать.

* * *

Северный склон холма был усеян глыбами спекшегося шлака, между которыми местами пробивалась чахлая трава. На южном травы не было вообще. И глыб не было. В незапамятные времена здесь расплавилось все, до последнего камня. Раскаленные реки текучей лавы заструились вниз, постепенно остывая, отчего местность стала выглядеть весьма причудливо.