Самый темный час

Однако Джесс отреагировал на мою исповедь отнюдь не так, как я того ожидала. Он не сгреб меня в охапку и не накрыл мои губы страстным поцелуем, как бывает в фильмах. Он даже не назвал меня «querida», что бы это ни значило, и не погладил по мокрым после душа волосам.

Вместо этого он отпустил меня и начал смеяться.

Не скажу, что реакция Джесса пришлась мне по душе. В смысле, после всего, через что я ради него прошла за последние сутки, можно было бы показать чуточку больше благодарности, а не сидеть тут и ржать. Тем более когда я, вполне возможно, нахожусь на волосок от смерти.

Я не преминула озвучить свое мнение по этому поводу, но это лишь еще больше его развеселило.

Наконец, немного успокоившись, — что произошло лишь после того, как я достала из-под одеяла молоток (это вызвало новый взрыв смеха, но что мне оставалось делать, если он до сих пор впивался мне в ногу?), — Джесс протянул руку и слегка взъерошил мне волосы, но в этом жесте не было ничего мало-мальски романтичного, поскольку я нанесла на ночь несмываемый кондиционер, который, бьюсь об заклад, остался на его пальцах.

От этого я разозлилась на Джесса так сильно, как никогда прежде, пусть формально он и не был ни в чем виноват. Так что я вытащила из-под одеяла еще и топор, а потом накрылась с головой и отвернулась с твердым намерением больше с ним не разговаривать. И даже не смотреть в его сторону. Знаю, очень по-взрослому, ничего не скажешь, но я обиделась.

— Сюзанна, — протянул он слегка осипшим после истерического гогота голосом. У меня аж руки зачесались его стукнуть. Очень сильно зачесались. — Ну хватит дуться. Прости меня. Извини, что я смеялся. Просто я ни слова не понял. Ты так быстро тараторила. А потом, когда достала этот молоток…

— Уйди.

— Да ладно тебе, Сюзанна, — сказал Джесс самым вкрадчивым и убедительным тоном — и ведь нарочно его использовал, чтобы я смягчилась. Вот только на этот раз не сработало. — Опусти одеяло.

— Нет, — отрезала я, крепче вцепившись в одеяло, когда он попытался его стащить. — Я же сказала, уйди.

— Нет, я никуда не уйду. Сядь. Я хочу с тобой серьезно поговорить, но как мне это сделать, когда ты на меня даже не смотришь? Повернись.

— Нет! — Я рассердилась не на шутку. Ну то есть, а кто бы не рассердился? Эта Мария жуткая до ужаса. А он на ней жениться собирался! Пусть и полтора века назад. Он хоть был с ней знаком? Знал, что эта особа не имеет ничего общего с девушкой, которая писала ему эти идиотские письма? Чем он вообще думал?

— А почему бы тебе не пойти потусоваться с Марией? — язвительно предложила я. — Может, вместе сядете точить ее ножички и вволю надо мной посмеетесь? Типа «Ха-ха, до чего же чуднáя эта девчонка-медиатор».

— Мария? — Джесс немного стащил одеяло вниз. — О чем ты говоришь, какие ножи?

Ну ладно. Я была с ним не совсем честна. Рассказала лишь часть истории. Нет, я выложила все и о письмах, и об историческом обществе, и о яме и тому подобном. Но поведала ли я о той части, где объявляется Мария с ножом, — что, собственно говоря, и стало причиной, по которой я легла в кровать Дока с целым набором инструментов? Не-а, об этом я не упомянула.

Потому что знала, как он отреагирует. Именно так, как в действительности и отреагировал.

— Мария с ножами? — повторил он. — Нет. Нет.

Тут я не выдержала, обернулась и саркастично бросила:

— А, тогда ладно, Джесс. Тогда, значит, тот нож, который она приставила к моему горлу прошлой ночью, был воображаемым. И, значит, я тоже просто вообразила, как она угрожала меня убить.

Разъяренная, я хотела было отвернуться назад, но на этот раз Джесс вовремя успел меня поймать и повернул к себе лицом. Теперь-то он, как я с некоторым удовлетворением заметила, не смеялся. Даже не улыбался.

— Нож? — Он глядел на меня так, словно сомневался, правильно ли расслышал мои слова. — Мария была здесь? С ножом? Зачем она приходила?

— Это ты мне скажи, — потребовала я, хотя прекрасно знала ответ. — У того, кто был так долго мертв, как она, должны иметься весомые причины, чтобы вернуться в наш мир.

Джесс не сводил с меня своих чернильно-черных глаз. Если он что и знал, то говорить не собирался. Не сейчас так точно.

— Она… она пыталась тебе навредить?

Я кивнула и с удовольствием почувствовала, как он крепче сжал мои плечи.

— Ага, — вслух добавила я. — Приставила нож прямо вот сюда, — я показала пальцем на яремную вену, — и пригрозила, что если я не уговорю Энди перестать рыть ту яму, она меня уб…

«Убьет» — вот что я собиралась сказать, но не успела, потому что Джесс сгреб меня в охапку — серьезно, сгреб прямо в охапку, только так это и можно описать — и прижал к себе. Очень крепко прижал для человека, который пару секунд назад воспринимал всю ситуацию как одну большую смешную шутку.

Должна признаться, это было безумно приятно. И стало еще приятнее, когда Джесс пробормотал что-то — пусть я и не поняла ни слова, ибо говорил он на испанском, — в мои мокрые волосы.