Самый темный день (ЛП)

  На портном был костюм-тройка каменно-коричневого цвета с карманным платком и карманными часами. Его очки были бифокальными с толстыми линзами, а кубинские каблуки давали ему достаточно высоты, чтобы верхняя часть его блестящего черепа могла достигать пяти футов, если он стоял с прямой спиной, чего он не делал.

  Он принес сшитый на заказ костюм из задней комнаты и повесил его на колесиках, чтобы Виктор мог его примерить.

  — Я не понимаю твоих доводов, мой мальчик. У тебя уже есть угольный костюм. Очевидно, что со стойки, но достаточно приличного качества, чтобы избежать откровенного унижения. Зачем платить за другого?

  — Тебе не нужно мое дело? — спросил Виктор.

  — Я хочу, чтобы ты выглядел как можно лучше, — возразил портной. 'Неужели это так трудно понять? Разве ваш мозг не пропорционален вашему росту?

  Виктор не мог не понравиться этому человеку.

  — Древесный уголь — это так без приключений, — сказал портной с ухмылкой. — Это всего лишь болезненный родственник черного. Нищий, которого следует игнорировать, а не джентльмен, которому можно позавидовать. Черный цвет. Древесный уголь — это тень.

  «Черный — это отсутствие цвета».

  Портной сделал вид, что не слышит его. 'Что насчет этого? Черный был бы эффектнее. Ты будешь хорошо смотреться в черном.

  — Всем хорошо в черном, — сказал Виктор.

  Портной выглядел обнадеживающим. — Это да?

  Виктор покачал головой. «Я ношу черное только на похороны».

  Портной изо всех сил старался не вздыхать. Он выглядел огорченным. Его лицо представляло собой паутину глубоких морщин. 'Но конечно. Зачем тебе носить черное в любое другое время? Почему кто-то хочет выглядеть как можно лучше? Что это за мир, когда кто-то предпочитает носить то, что ему меньше подходит? А как насчет красивого флота? Это будет более сложно, но все же тонко».

  Виктор расстегнул куртку и засунул руки в рукава. Он ничего не сказал.

  Портной сказал: «Хотелось бы, чтобы ты выбрал хотя бы полоску или яркую подкладку».

  Костюмы были важны для Виктора. Он носил один чаще, чем нет. Костюм придавал ему вид власти и уважения. В костюме он выглядел человеком немалой важности, сливаясь с массой офисных служащих, адвокатов и банкиров, которых можно найти почти в каждом крупном городе. Костюм был идеальным камуфляжем для городской местности, где он жил и работал.

  Виктор застегнул куртку и расправил плечи.

  «Это прекрасно», — сказал он, чувствуя дополнительное пространство, о котором он просил, что облегчало прятать пистолет, сражаться, карабкаться или бежать, спасая свою жизнь.

  Брови старого портного приподнялись и изогнулись, а на лбу образовался изогнутый забор из близко расположенных борозд. Он сморщил нос и выдул воздух из поджатых губ. Он не одобрил.

  — Нет, нет, нет, — сказал он. — Это совсем не годится. Нам нужно это исправить. Это ужасно. Подгонка - не что иное, как мерзость. Мне стыдно за себя.

  «Мне нравится, как есть. Это именно то, о чем я просил.

  — Тогда мне нужно распилить твой череп и проверить, есть ли у тебя мозг, мой мальчик. Смотри сюда. Тебе не нужна вся эта комната на груди. Ты планируешь потолстеть? Ты планируешь увеличить грудь?

  Виктор покачал головой.

  Портной прикусил нижнюю губу. Он выглядел напряженным. Пот выступил у него на лбу. «Позвольте мне принести его в smidgen. Все круче будет смотреться. Пожалуйста? Я не могу позволить тебе так ходить по улицам.

  — Я предпочитаю, как есть, — ответил Виктор. — Вы проделали отличную работу.

  «Я опозорил свое имя и имя своего отца. Как насчет крошечной складки? Он держал палец и большой палец на расстоянии нескольких миллиметров друг от друга. 'Немножко? Я обещаю, что это все еще позволит вам дышать. Для меня. Пожалуйста.'

  «Это удобно».

  « Удобно? Это грязное слово, если я когда-либо слышал его. Варварски даже. Если бы все, о чем мы заботились, это удобство, то мы были бы огромной отвратительной массой синтетических материалов, бесформенных и неотличимых друг от друга. Сэр, если вы пришли сюда за утешением, значит, вы неправильно поняли вывеску над моей дверью. Я не продаю комфорт здесь. Продам костюмы. Я продаю стиль».

  Виктор молчал.

  — Хорошо, — тяжело выдохнул портной. 'Я сдаюсь. Мы сделаем это по-твоему, и ты можешь уйти отсюда, зная, что я проживу свои последние годы в состоянии несчастья и стыда».

  — Я рад, что мы можем договориться.

  Портной вынул из внутреннего кармана пиджака солидный серебряный портсигар и открыл его большим пальцем. Он протянул его Виктору, который покачал головой.

  — Джентльмен должен курить, — сказал портной, доставая себе папиросу. Он не зажег его. — А мужчина, который ценит сшитый на заказ костюм, должен курить. Он должен знать свой табак, как свои ткани». Портной поднес незажженную сигарету к ноздрям и затянулся. «Костюмы — моя любовь, но табак — моя страсть».

  — Я ухожу, — сказал Виктор.